Как помнят читатели «Приключений Робинзона Крузо», непосредственной причиной того, что герой оказался в изоляции от человечества, было вызванное бурей кораблекрушение. Но прежде чем дойти до него, Дефо потратил массу слов на моралистическое описание предшествующей жизни героя. Ненужную экспозицию перед завязкой позволил себе и Де Пальма, чего ему, в отличие от предшественника, уже не простили. Кроме того, он не стал разрабатывать выигрышную тему борьбы с природой и выживания в экстремальных обстоятельствах, а переключился на другой сюжет, не имевший отношения к этому.
Создатели же «Марсианина», снятого по роману Энди Уира, во-первых, сразу взяли быка за рога, начав повествование с пыльной марсианской бури, вынудившей космонавтов совершить экстренный взлет без пропавшего члена экспедиции Марка Уотни. А во-вторых, сосредоточились на обстоятельном показе того, как ему удалось выжить на Красной планете и какие усилия для его вызволения предприняло человечество, вскоре обнаружившее, что ее посланец не погиб. Также, разумеется, не оставили втуне безотказный прием, который со времен гриффитовской «Нетерпимости» называется «спасением в последний момент».
Что же до находок «Миссии на Марс», то вся финальная сцена этого фильма со стыковкой героев в открытом космосе с некоторыми изменениями и дополнениями вошла в «Марсианина».
То же, кстати, касается и «Гравитации» Альфонсо Куарона, переработавшего трагический эпизод из «Миссии» с гибелью одного из персонажей и доведшего до совершенства технику показа невесомости, впервые разработанную Василием Журавлевым в «Космическом рейсе» (1935) и развитую Павлом Клушанцевым в «Дороге к звездам» (1957) в то время, когда о реальной невесомости можно было только мечтать. В этой связи отметим, что если в «Миссии» еще отражена роль России в освоении космоса (одного из спасателей зовут Сергеем), то в «Марсианине» о ней уже нет ни единого упоминания, а в спасении Марка Уотни участвует Китай.
Интересно, что инопланетная робинзонада Уира отличается от земной робинзонады Дефо не только установкой связи между заброшенным героем и землянами, но и отношениями с читающей публикой. Для понимания книги о Робинзоне Крузо тогдашним и последующим читателям не требовалось знать ничего, кроме того, что они знали из жизни. Читателям Жюль Верна было не так легко понимать действия колонистов во главе с инженером Сайрусом Смитом, заброшенных на таинственный остров и создавших на нем промышленную цивилизацию, но читатели со средним образованием справлялись и с этим.
«Марсианин» в этом отношении на порядок сложнее, поскольку Уир установил мировой рекорд и по насыщенности художественного текста цифрами, и по общему числу арифметических действий, производимых героем, который вынужден рассчитывать буквально все: количество еды, воды и энергии, плодородие искусственной почвы, скорость химических реакций и время, затрачиваемое на передвижение и передачу сигналов. Так что даже образованному читателю многое приходится принимать на веру. Причем в экранизации романа доля таких моментов, вызывающих безответные вопросы, по естественным причинам больше, чем в самом романе.
Правда, чтение книги и созерцание фильма сильно облегчаются незаурядным чувством юмора, которым авторы наделили своего героя и его спасателей и которое проявляется в самые драматические моменты и отражается в марсианском видеодневнике Уотни. Видимо, и тут они отталкивались от «Миссии», изрядно отягощенной сентиментальностью.
И, наконец, последнее по счету, но не по важности для зрительского успеха «Марсианина» – более сильный, чем в фильме Де Пальмы, актерский ансамбль во главе с Мэттом Деймоном, переигравшим множество хороших и плохих, но всегда находчивых парней. Ведь находчивость и является тем качеством, которое позволяет героям выбираться из безнадежных на первый и даже второй взгляд ситуаций, а зрителям – увлеченно наблюдать за работой человеческого ума и переживать за героев.