Начавшись французским хип-хопом (спектакль «Красное»), фестиваль плавно перетек в проект Каролин Карлсон – живого классика современного танца. Карлсон обычно представляют как «американскую танцовщицу и хореографа финского происхождения, работающую преимущественно во Франции». Интеллектуальная, начитанная дама в лучших своих вещах свободно оперирует знаниями, не застревая на одной лишь концепции и искусно обращая логос в мелос. И умеет держаться на тонкой грани между созданием гипертекста (с винегретным перемешиванием накопленной информации) и созиданием художественного поля, обретающего собственные поэтические смыслы. Очередной (в очень длинном списке) авторский спектакль «Сейчас» исполнен западной рефлексии и восточных цитат из тамошних гимнастик и боевых искусств. Фундамент «Сейчас» – книга Гастона Башляра «Поэтика пространства» и философия Рудольфа Штайнера. Картинка – некие интерьеры, среди которых мелькают человеческие фигуры. Смысл – обожествление мелких радостей жизни, воплощенных в обыденных объектах, вещах и предметах, которые в повседневной суете не всегда замечаешь, будь то родной дом или, к примеру, лужайка перед домом. А если заметишь – избавишься от перманентной тревоги через мгновение гармонии и покоя. Правда, попытка все равно становится пыткой. «Нам, – сокрушается Карлсон, – не свойственно жить без планов и, как малышам, пребывать в «здесь и сейчас».
Сей тезис Карлсон детально прорабатывает, соединяя слова (точнее, выкрики слов) и танец (вместе с физическим театром). Она так же рассчитывает на воображение публики в момент просмотра, как при создании спектакля опиралась на воображение артистов, предлагая импровизировать на заданную тему. «Сейчас» – это движение вещей и людей (не так важно – кого или чего) под музыку Рене Обри в хаосе парадокса: всю жизнь готовиться к жизни, а не жить. Бумажный дом, горящая свеча, видео-заросли в саду – это наверно, кусочек стабильности, «территория счастья». Танцующая в руках человека дверь, которая отделяется от дома и живет собственной жизнью, – невротическая динамика. Как и речи о прекрасном будущем, которое нужно срочно построить, сбивчиво произносимые на нескольких языках. Как голые стволы сухих деревьев, которые безуспешно поливают. Как обшарпанная ванна, бегущие не туда стрелки виртуальных часов, мотающийся видео-маятник и человеческое соло со скотчем, которым, треща на весь зал, облепливают сцену. И как заполошная пластика с «подрубленными» телами, молотящими кистями и дерганым ритмом. Спектакль, в сущности, о том, что кричать о счастье и бегать за ним – не значит быть счастливым.
Чешский проект «Коррекция» в постановке Иржи Гавелки – ко-продукция танцевальной компании «VerTeDance» (Прага) и экспериментальной музыкальной группы «Clarinet Factory». Битый час артисты одновременно двигаются и не двигаются: в то время как тела, руки и головы пребывают в динамике, ступни не сдвигаются с места. И не просто не сдвигаются, а подошвы ботинок намертво пришиты (или приклеены) к линолеуму, так что это не ботинки – это путы. Понятно, что подобная ситуация годится для разговоров о язвах социума, как то: «тема несвободы, боязнь принять решение, парализующее действие страха, нерешительность на распутье, ощущение скованности» (перечисленное сообщено в буклете фестиваля, любезно освобождающем публику от необходимости формулировать самим). Искусство начинается с вопроса о том, как реализуется лежащая на поверхности ассоциация прикованного тела с фрустрациями современного мира. Семь отменно координированных танцовщиков (с виду – молодежь из уличной толпы) за час обыгрывают, кажется, все физически возможные для них позы и ситуации. Они стоят и лежат. Гнутся и выпрямляются. Падают вместе и поодиночке. Месят воздух руками и мотают головами. Качаются из стороны в сторону, толкают друг друга в бока и крутят торсами «винты». Балуются с равновесием, безуспешно рвутся из обуви на волю и встают из таких лежачих поз, что и не встанешь. Спектакль, не теряя драматической нотки, понемножку превращается в аттракцион: как они еще смогут? Попытки развязать шнурки и, наконец, освободиться ни к чему не приводят. Остается лишь истерически танцевать на месте под мигание стробоскопа. А зритель пусть решает, пир ли это во время чумы или радость вопреки всему.