Без мигалок

Строго говоря, если подходить по российским меркам, в Японии существует только одна привилегированная особа – император. Именно ему и его семье полагаются пожизненные резиденции, личная машина и охрана за государственный счет. Уже на бывших членов императорской семьи, которые, заведя собственные семьи, покинули отчий дом, все это не распространяется. Если, скажем, принцесса крови, вышедшая замуж за «простолюдина», прибудет на официальное мероприятие в компании венценосного отца, то ее будет сопровождать госохрана. А если поедет по своим делам – тут уж охранники будут из пусть и контролируемой спецслужбами, но частной компании, услуги которой оплачиваются новой семьей принцессы.

Разумеется, и речи быть не может о том, чтобы император, равно как и премьер-министр (другая особа, которой на время нахождения в должности полагается госохрана и автомобиль) ездили по улицам в машине с мигалкой. И дорогу для них не перекрывают: если вдруг случится пробка (явление, кстати, не частое на японских магистралях), начальники, какого бы ранга они ни были, стоят в ней вместе с подчиненными.

Из-за опасения пробок премьер-министр предпочитает добираться на особо важные совещания на вертолете – государственном, естественно (это еще одна привилегия, которой он располагает). При этом глава правительства и император ограничены в выборе транспортных средств. Существует неписаное, не закрепленное никакими законами, но строгое патриотические правило: передвигаться официальные лица могут только на машинах отечественного производства. Нарушил это правило за последнее время лишь премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми, правивший страной с 2001-го по 2006 год. Он, презрев мнение окружающих, летал на вертолете зарубежного производства. Впрочем, Коидзуми вообще считается большим оригиналом в японской политике.

Прочим же официальным лицам, будь то министры или депутаты парламента, если доводится летать, то далеко не всегда за государственный счет. Если вылет официальный, то тогда, конечно, чиновник может рассчитывать на оплату билета в эконом-классе. До недавнего времени и здесь отдавалось предпочтение японским авиакомпаниям. Однако, например, в министерстве иностранных дел решили, что на рейсах иностранных авиаперевозчиков билеты дешевле. А потому дипломатам дозволили (а если дело касается поездок в некоторые страны, в числе которых и Россия) и даже обязали, так сказать, «изменять родине» – летать на зарубежных самолетах.

Но отнюдь не любой официальный визит оплачивается государством. Если речь идет о депутатах парламента, то за чужие средства они могут летать разве что за счет партий, от которых они избраны. Следует подчеркнуть: именно за счет партий, а не спонсоров этих партий. Еще одно неписаное, но строго соблюдаемое правило японской политики гласит: у партии не может быть одного спонсора. Такая система, кстати, удобна и спонсорам. Крупные японские корпорации стараются распределять средства, которые они вкладывают в партийные фонды, между разными организациями – ведь кто знает, какая из них победит на следующих выборах?

Естественно, не стоит изображать японских чиновников и депутатов бедными бессребрениками. В парламенте полным-полно богачей (особенно в Либерально-демократической партии), которые за свой счет могут летать куда заблагорассудится хоть на личном самолете. Просто этические нормы в стране – это то, что власть имущие изо всех сил стараются не нарушать. Быть скромным в быту предписывают этика, традиция да и общественное мнение, не прощающее сильным мира сего любых слабостей, особенно за госсчет. Поэтому в Японии не редкость такое необычное для нас явление, как миллионер и владелец крупной корпорации, ездящий в общественном транспорте вместе со своими подчиненными.

Между прочим, встреча с начальником в транспорте считается в Японии хорошим поводом поговорить с ним по душам. Автобус или метро – место, где общественная иерархия пусть не полностью, но стирается (чего не скажешь, кстати, о совместной выпивке: за пиршественным столом начальник остается начальником, а подчиненные – подчиненными). Здесь можно попросить шефа о чем-нибудь, пожаловаться ему на жизнь или просто поговорить откровенно о наболевшем.