О джазе и смерти

«Как папа скажет, так и сделаю», – говорит Эми, когда ей в очередной раз надо пройти курс реабилитации от наркотиков. Но папа решил, что все и так в порядке. Отправил ее на гастроли тогда, когда лечение было необходимо. Привез съемочную группу на Санта-Лючию, где Эми впервые за долгое время просто жила.

«Если тебе нужны деньги, возьми мои, но зачем это все?» – говорит Эми, для которой ее внезапная слава обернулась наказанием за образ и талант.

У нее был шикарный джазовый голос, который никак не соответствовал самой Эми, девятнадцатилетней худющей девочке в очень короткой и яркой одежде. Еще в шестнадцать она пела знаменитую Moon River с Национальным молодежным джаз-оркестром. Чуть ли не каждый ее шаг с детства фиксировался на камеру – родителями, братом, друзьями, знакомыми, а затем и режиссерами, журналистами, папарацци… Азиф Кападиа, взяв около сотни интервью и отсмотрев сотни часов домашнего видео, смонтировал повествование об Эми, не включив в него ни одного современного эпизода. Если это была попытка сделать ленту максимально объективной, то она не получилась: автор, которого в фильме будто бы нет (на экране только фото и видео, голоса за кадром – только знавших Эми), все равно ощутимо встает на сторону друзей Эми, обвиняющих в ее смерти двух самых дорогих ей людей – отца Митча и мужа Блейка Филдер-Сивила.

Смотреть фильм порой становится невыносимо: вот для очередного ток-шоу журналисты берут интервью у Блейка (первому расставанию с которым посвящена баллада Эми Back To Black). Его Эми любила так же беззаветно, как и отца. С ним она впервые попробовала крэк-кокаин и героин, и непонятно, какая из зависимостей оказалась тяжелей – наркотическая или любовная. Бросив Эми, Блейк самоуверенно говорит на камеру: я молодой, красивый и успешный, ну и зачем мне она?

Один из самых тяжелых моментов – любительское видео с концерта в Белграде, куда Эми не хотела ехать и где в итоге не смогла петь, разгуливая по сцене со стаканом вина и вряд ли соображая, где она. «Пой или верни деньги», – орет публика, требуя песню про реабилитацию (Rehab) от человека, которого почти нет.

Музыканты всегда говорят, что их песни – личные. В случае с Эми эта фраза не пустая. Буквально все события ее жизни, все потрясения, все разочарования и болезни стали песнями, ее стихи отражают жизнь до мельчайших бытовых подробностей. Теперь, зная, что все песни автобиографичны, представляешь, насколько тяжело ей было петь их снова и снова. Записав Back To Black, второй альбом, Эми смущенно признается в интервью, что он не такой, как альбом Frank, «он более попсовый, а джаз – музыка для избранных». Такой избранной и была госпожа Уайнхаус. Она не переставала поражать друзей своей страстью к джазу, всегда искала что-то новое, жила им. По иронии судьбы именно она, называющая себя джазовой певицей, научила слушать джаз четырнадцатилетних фанаток Рианны, а сама получила огромное число наград «за поп-музыку».

Все, что с приставкой «поп», ее и сгубило. Престижные номинации влекут за собой шумиху в газетах, ораву папарацци, насмешки над булимией в телешоу – в один момент музыкальный мир будто бы переставала интересовать музыка Эми, но не ее жизнь. Славы она не хотела – на этом настаивает скрывшийся за коллажем из чужих мнений автор. Кстати, в фильме нет ни слова о том, что умерла она в 27 – мистический возраст, возраст смерти Дженис Джоплин, Джима Моррисона, Курта Кобейна, Джими Хендрикса… Наверное, из-за того, что это сделало бы ее жизнь будто придуманной, заточенной под вектор «живи ярко – умри молодым».