Никто не забыт

С трудом ему удалось убедить медкомиссию и кадровиков в том, что он может летать. Но определили его в «небесные тихоходы», ночной бомбардировочный полк малой авиации, а потом – и вовсе в санавиацию. «В 1944-м на одном из полевых аэродромов судьба свела Девятаева с Александром Покрышкиным, – рассказывает Николай Черкашин. – Он попросился в истребительный полк. Легендарный летчик с пониманием отнесся к судьбе бывшего истребителя, угодившего в «воздушные извозчики», и взял к себе. Более того, назначил молодого старлея командиром звена».

В общей сложности летчик Девятаев сбил девять вражеских самолетов. Но самый главный полет – десятый – еще предстоял. Это была схватка со смертью: в боях под Львовом его «Аэрокобра» была сбита. Почти у самой земли летчик успел выпрыгнуть с парашютом, ударился о хвостовой стабилизатор и потерял сознание. Очнулся только на земле – в плену.

В Лодзинском концлагере, куда попал Михаил Петрович, он стал участником подпольной организации. Было решено устроить побег и создать партизанский отряд. Но среди заключенных оказался предатель: когда подкоп под заградительной линией был почти готов, немцы устроили обыск в бараке и обнаружили подземный лаз. За участие в подготовке побега и саботаж Михаила Петровича отправили в лагерь «Заксенхаузен». Теперь уже как смертника.

«Это был центральный политический экспериментальный концлагерь смерти под прямым руководством рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. – пишет Михаил Девятаев в своей книге «Побег из ада». – Там изобретались и испытывались самые дьявольские способы массового умерщвления людей. Из 200 тысяч заключенных, прошедших через «Заксенхаузен», было уничтожено 100 тысяч человек, каждый второй!» Но фортуна улыбнулась отчаянному летчику. На этот раз – в лице лагерного парикмахера, пленного офицера-танкиста Красной армии. «Он перешил номер смертника на лагерной робе Девятаева на табличку с именем и номером умершего штрафника, некоего Григория Устименко. Тело последнего под номером Девятаева отправили в крематорий, а самого летчика под видом «бывшего учителя Устименко» отправили на остров Узедом на Балтийском море», – рассказывает Николай Черкашин.

Отправить его на засекреченный объект было фатальным просчетом СС. На этом острове заключенные обеспечивали работу ракетного центра Пенемюнде, где шла разработка секретных сверхмощных ракет «Фау-1» и «Фау-2». Поэтому никто из заключенных не должен был покинуть остров живым – слишком много они видели. Лагерь был обнесен бетонной стеной и рядами колючей проволоки под напряжением, на сторожевых вышках были установлены пулеметные расчеты, велось круглосуточное дежурство с собаками. Но щедрая к Девятаеву судьба позволила ему выбраться и из этого ада.

Местные заключенные строили планы побега. До появления летчика планировали бежать через пролив на лодке, а с прибытием Девятаева появился вариант с самолетом. Но справится ли советский ас с незнакомой немецкой машиной?

Началась подготовка к побегу. Девятаева при помощи подпольщиков перевели в аэродромную команду. Там он при любом удобном случае изучал немецкие самолеты: заглядывал в кабину пилота, рассматривал детали поврежденных приборов, наблюдал за рулежкой, взлетами и посадкой. Его товарищи изучили расписание и порядок вылетов, график работы охраны. Было решено бежать во время обеденного перерыва, который немцы, на свою беду, соблюдали неукоснительно.

Подходящий момент наступил 8 февраля 1945 года. Пока немцы обедали, Девятаев вместе с товарищами убили часового и пробрались в бомбардировщик «Хейнкель Хе-111». Только со второго захода, когда немцы уже подняли тревогу, Михаилу удалось поднять незнакомый самолет в воздух. И снова ему с товарищами удалось выиграть у смерти: истребитель, который поднялся навстречу беглецам, возвращался на базу с пустыми обоймами пулеметов. А посланный вдогонку «Мессершмитт» искал заключенных в направлении Скандинавии, тогда как Михаил Петрович повел самолет напрямую – к своим, через линию фронта. Не зная назначения и половины тумблеров и переключателей на приборной доске, он вел самолет в густой облачности и минимум дважды едва не спикировал в море.

«Самолет, на котором группа бежала, сам по себе был носителем многих военных секретов немецких ракетчиков. Ведь он был нашпигован аппаратурой для отслеживания и управления ракетами «Фау», – поясняет военный историк Николай Черкашин. – Более того, старший лейтенант Девятаев сообщил командующему 61-й армией генерал-лейтенанту Белову точные координаты десяти установок «Фау-2». И через несколько дней ракетная база Пенемюнде была уничтожена нашей авиацией». Когда об этом доложили Герингу, он пришел в ярость, приказал отдать под военный суд и расстрелять лагерное начальство.

Но на этом одиссея летчика не закончилась. И в страшном сне ему не могло присниться, что он снова окажется и в «Заксенхаузене», и на острове смерти Узедом.

В советский фильтро-проверочный лагерь на месте бывшего концлагеря смерти его отправили свои «родные» чекисты из СМЕРШа, чтобы проверить личность. А в Панемюнде его вызвал некий полковник Сергеев – как позже выяснилось, это был не кто иной, как Сергей Павлович Королев. Будущего великого конструктора интересовали взорванные и затопленные стартовые площадки подземного ракетостроительного завода, обломки ракет и приборов. С ценными сведениями, полученными от Девятаева, полковник Сергеев отправился в Москву. А Михаил Петрович – на спецпоселение под Псковом.

Но Королев не забыл своего проводника по узедомскому ракетодрому. «После успешного запуска в 1957 году первого в мире советского искусственного спутника Земли знаменитый конструктор ходатайствовал о присвоении Михаилу Петровичу Девятаеву звания Героя Советского Союза», – заключает Николай Черкашин. В это время герой тихо и скромно жил в Казани, где водил по Волге гражданские суда.

За всю историю войн ХХ века никому не удавалось сделать то, что сделал Девятаев, – бежать на самолете врага из плена, из концентрационного лагеря, со сверхсекретного объекта. В память об этом подвиге в Казани установлен обелиск, посвященный Михаилу Девятаеву и его товарищам – героям «Побега из ада».