Смерть как главное событие жизни

Бесчисленная вереница ступеней ведет под колосники сцены и сливается в кирпично-красном цвете со стенами. Белые прожилки – задуманная в декорациях стилизация под мрамор – скорее вызывает в памяти вид окровавленных мясных туш на рынке, подвешенных на крюки. Мрамор морга, мрамор храма – легко уловимое ощущение казенного учреждения подчеркнуто на вершине лестницы целым рядом складных деревянных стульев, какие бывают в домах культуры, судах, больницах. Вдоль стены рассаживается «очередь» из непутевого семейства пароходной династии Железновых – закутанные в одеяла, хромые, косые – сыновья, снохи, прислуга. Молча ждут то ли приема, то ли обхода. И появляется она…

Маленькая седая головка на худосочной шее, дерганый ритм движений, растерянность крота, только что выбравшегося на свет из подземелья. Васса Железнова в исполнении Екатерины Дуровой разительно выпадает из череды ее предшественниц на русской сцене. Героиня Фаины Раневской, Веры Пашенной или Татьяны Дорониной – это всегда громада, железная машина по добыче денег. Режиссер Вячеслав Тыщук и художник по костюмам Екатерина Галактионова (она же сценограф) создают принципиально иной образ. Субтильное тело укутано в красный непроницаемый костюм, как в суконную скатерть, и, кажется, тонет в его безразмерности. Безразмерным же кажется и кровавое пространство, на фоне которого Васса почти растворяется, говорит негромко, передвигается бесшумно. Оттого разителен контраст, когда вдруг это маленькое существо переходит на тон бывалого зека, отдавая приказы травить и убивать. Эдакий красный кардинал инквизиции, сеющий смерть чужими руками.

Без трагедий и надрывов, в рабочем порядке, пытаясь восстановить положение семейного дела и сберечь накопленное годами тяжелого труда состояние, Васса Петровна (Вячеслав Тыщук берет для постановки именно первый вариант пьесы Максима Горького) методично сводит в могилу мужа и его брата, сына и его жену, горничную и ее ребенка – своего нежеланного внука. Смерть вписана в быт этого семейства от начала и до конца. Чинной церемонией вначале на сцену вплывает гроб. Священник в красной рясе с золотыми крестами возглавляет похоронную процессию людей в черном, ондатровыми шапками и красными ленточками на черных пальто неизбежно напоминающих совдеповских партийных работников. С усилием преодолевают они непроходимую целину – авансцена «изрыта» буграми красной глины. А смерть тем временем, явленная в образе Ряженой (Елизавета Полякова) в расшитом фольклорном переднике, заунывно и ужасающе голосит русскую народную «Ты река ли моя, реченька».

Закрытый гроб, долго проплывающий перед зрителем, в итоге оказывается пустым. Занимая свое место на переднем плане, он становится главным действующим лицом, вокруг которого вращается жизнь. К нему примериваются, в него присаживаются. К гробу приковано зрительское внимание вопросом: кого в него положат? Но, перемещаясь во втором акте на вершину лестницы и венчая собой все пространство, гроб так и остается неперсонифицированным (по сюжету, хоронят главу семейства Захара Железнова). Ни для кого конкретно, для всех вообще гроб –герб рода Вассы. Так выстраивается в сценографии иерархия, вертикаль этого мира: во главе – гроб за стеклом, как мавзолейный экспонат; рядом священник, создающий ритуал из любой смерти и окуривающий короб с белыми рюшами клубами фимиама; под гробом мать, невозмутимо стряхивающая детей со своей орденоносной груди – черный костюм Вассы усеян медалями за трудовые

заслуги.

Молодой режиссер – выпускник Мастерской Марка Захарова – настойчиво и довольно дерзко вписывает пьесу Горького в реалии советской действительности более поздней, чем 1913 год (время действия «Вассы»). В руках мелькают красные канцелярские папки, на серых пиджаках поблескивают медали ветеранов труда, жена кособокого Павла (Олег Кузнецов) Людмила (Ольга Николаева) предается разврату с дядей Прохором, не снимая школьной формы. И бойко выдает монолог о благости жизни под заботливым крылом Вассы, вздергивая руку в пионерском жесте. Здесь мелькают одинаковые у всех пряжки на казарменных шароварах времен военного коммунизма, а хозяйка дома обращается к домочадцам с партийной трибуны. Но вместе с тем эксцентричный образ Прохора Железнова (Александр Голубков) – панка с цветным ирокезом и электрогитарой – и сексапильная блондинка в красном Анна (Мариэтта Цигаль-Полищук) делают категорию времени относительной. В любые времена род обречен на вымирание, если во главе его гроб.

В финале железная леди оглашает поддельное завещание, по которому все состояние переходит в ее единоличное пользование. Сыновья-неудачники и юродивая сноха бросаются на шею маме в последней попытке сыскать милость и выжить… Но медленно сползают по невозмутимому железному стану, скатываясь по кровавым ступеням в общую братскую могилу. На вершине, за гробом, остается лишь Васса, облачаемая слугами в бронзовое платье, как Жанна д’Арк, да еще дочь Анна и сноха Людмила, окаменело кивающие у рампы финальному монологу Вассы об их совместном будущем. Ступени вздыбливаются, лестница превращается в непреодолимую стену, и остается за бортом жизни все семейство, обретая каждый свой гроб и свою смерть как главное и единственное событие жизни…