Актриса Агния Кузнецова

– Агния, не знаю, следили вы или нет, но на протяжении нескольких месяцев на страницах «НИ» под рубрикой «Мой День Победы» мы публиковали воспоминания сотрудников газеты о том, как Великая Отечественная затронула их родных и близких. Скажите, а вашу семью война как-то коснулась?

– Конечно, коснулась. Нашу семью война не обошла, как и любую другую в нашей стране. Погибли многие родственники. Знаю, что братья дедушки воевали на Курской дуге. Кстати, есть у меня идея заняться семейной историей, узнать все и о военной поре тоже.

– А прежде чем сниматься в новой экранизации повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…», вы обращались к истории – пересматривали одноименный фильм Ростоцкого, вышедший в 1972 году?

– Конечно. Я прекрасно отношусь к этому фильму. У него есть много плюсов. Например, то, что он черно-белый. Это сразу придает художественной достоверности, документальности. А когда картина цветная, неизбежно возникает проблема: нужно, чтобы все цвета (например, одежды) соответствовали эпохе. Наш фильм – цветной. И сразу хочу сказать, что он – не ремейк той картины, которая заслуженно стала легендарной. Ведь Станислав Ростоцкий, режиссер, ее снявший, сам воевал, был ранен, потерял ногу... Когда за экранизацию такой повести берется человек, который не воевал, – это уже совсем другая история. Но нельзя говорить, что она хуже. Просто время сейчас другое, другие скорости, и это нужно чувствовать. Наш фильм, конечно, более динамичный, более энергичный, чем первый. Мне кажется, сегодняшние старшеклассники, которые вряд ли станут читать «А зори здесь тихие…», наш фильм посмотрят с интересом и узнают, что были такие героические истории.

– Все ли молодые актеры, снявшиеся в картине, смотрели старый фильм? И если нет, советовал ли режиссер сделать это?

– Я смотрела, а как другие, не знаю. Создатели картины советовали прочитать повесть. По-моему, это действительно важнее, чем смотреть фильм.

– Знаю, вы получили отдельный диплом за чтецкое искусство. В вашем репертуаре есть стихи о войне?

– Я в театральное училище поступала со стихами о войне Анны Ахматовой.

– А сами вы не пишите стихи?

– Нет-нет, никогда не писала. Даже не представляю, как это можно – написать стихотворение.

– Даже в пору первой влюбленности, которая наверняка была у вас в родном Новосибирске?

– У меня не было. Единственное, что с удовольствием вспоминаю о новосибирской юности, это театральную студию, где я тусовалась каждый день. В ДК имени Горького, который находился прямо в соседнем дворе. Папа меня туда отвел в 11 лет.

– Это папа разглядел в вас талант?

– Не знаю. Он все что-то хотел, экспериментировал. Меня и музыке пытались учить. Папа у меня умеет играть почти на всех инструментах, хотя нигде не учился, самоучка. Жаль, что я не получила от него этого дара, не оправдала надежд. Я еще левша, мне все лень. А дома были и пианино, и гитара, и синтезатор – завален был дом музыкальными инструментами. А я ни на чем не играю. Дура. Надо было, чтобы родители заставили. Но папа считал, что ребенка надо свободно воспитывать.

– То есть не заставлять?

– Да. Я своих детей буду заставлять учиться музыке. Они у меня будут играть на музыкальных инструментах. Вот у меня младший брат играет на саксофоне, закончил музыкальную школу. Это же класс – мужчина на альтовом саксофоне! Это круто!

– А рисование? У вас же папа художник.

– Этому тоже учили, но я бросила художественную школу. Мне лень! Я не могу закончить картину, не могу сидеть и делать одно и то же. Но рисование все-таки присутствует в моей жизни. Я люблю стены на кухне расписывать, например, в викторианском стиле, или мебель. Картины – это не мое. Сама делаю эскизы цветов, а потом сверху – акрилом. Акрилом, кстати, очень сложно расписывать такие поверхности.

– А чью квартиру разрисовываете – свою?

– Есть и своя, но я ее сдаю. А расписываю съемную, которая в центре, мне нравится жить в центре. Разрисовываю с разрешения хозяев.

– Вы как-то сказали, что не дружите с актрисами. А с актерами?

– Я вообще не дружу с людьми моей профессии. Мужчины-актеры такие же завистливые, как актрисы. Они ведь тоже в определенном смысле женщины (смеется). Я не дружу с актерами вообще, мне с ними неинтересно. Они обсуждают только то, кто где снимается. «Я в этом проекте». – «А я – в этом». Убейте меня, я не могу больше это слушать!

– Люди, с которыми вы дружите, каких профессий?

– Разных. Журналисты, режиссеры, музыканты...

– Можете сказать, какой была тема последнего по времени бурного обсуждения с друзьями?

– Это были духовные темы, религиозные. Я бы не стала сейчас распространяться.

– Вы дебютировали в картине «Груз 200» Алексея Балабанова. Люди после просмотра этой жестокой драмы выходили из кинотеатра и выпивали стакан водки, чтобы прийти в себя. Во всяком случае, я про такое читала. А на съемочной площадке тоже царила такая атмосфера, что после съемок трудно было вернуться в реальность?

– Да нет. Хорошая команда была. Великий режиссер, и вообще все было очень хорошо. У меня нет таких тяжелых впечатлений ни от картины, ни от съемок в ней. Это, безусловно, очень крутой фильм.

– Неужели актеры могли даже шутить на съемочной площадке?

– Нет, Балабанов не терпел никакого юмора во время работы, никаких баек. Даже улыбочки не допускались, атмосфера должна была быть абсолютно серьезной. И не только на этом фильме. Я же работала у него и в других проектах, просто приходила в гости на съемочную площадку. Всегда было строго.

– Вы как-то сказали, что готовы сыграть что угодно, кроме порнухи. Даже в гроб согласны лечь. Сейчас все так же?

– Конечно. У хорошего режиссера я бы сыграла что угодно, любую сумасшедшую роль. Иначе же скучно!

– Удалось довести до совершенства английский язык? У вас ведь были такие планы?

– Нет. Мне стало скучно. Я не понимаю и не хочу понимать этих людей.

– Этих людей – англичан и американцев?

– Да. Это тяжело – выучить английский язык. Такое образование нужно давать в детстве. Вообще, учить язык, не имея практики, это совершенно бессмысленное дело. Абсолютно. Это как учиться водить машину и не иметь ее потом. Такая же бессмыслица.

– Мой опыт говорит, что любое полученное знание пригождается. Вот выучите английский язык – и в Голливуд позовут!

– А я не хочу в Голливуд. У меня нет психопатических желаний, как у многих русских артистов: вот там так классно, вот там я бы, конечно, сыграл свою звездную роль! Мне и здесь хорошо...