В мае жительница города Орел Надежда забрала из Болховского детского дома-интерната для детей с физическими недостатками (Орловская область) девочку Леру. Ребенок в силу своего здоровья пока не может ходить, но семья решительно настроена сделать все, чтобы поставить Леру на ноги или хотя бы максимально облегчить ей жизнь в обществе. Однако из доступных форм семейного устройства Надежда с мужем выбрали именно приемную семью, а не усыновление. Просто для того, чтобы иметь возможность получать хоть какую-то поддержку от государства. «Не могу сказать, что эта поддержка в провинции существенная, но при усыновлении ты остаешься один на один со своими проблемами. Сейчас мы будем искать возможность поставить девочку на ноги. Усыновить, отказавшись от поддержки государства, имея трех своих детей (два из которых пока на нашем иждивении), мы не можем, а с поддержкой, хотя бы минимальной, – вполне. Конкретно сейчас надо будет решать вопрос – возьмется ли кто-нибудь оперировать наш позвоночник или нет? Если найдем врача, то о работе на какое-то время придется забыть. Может ли себе позволить такое мать усыновленного ребенка? Думаю, нет», – рассказывает Надежда.
Она полагает, что усыновление сокращается именно благодаря росту количества приемных семей, поскольку в целом детей забирают из детских домов: «Это я вижу по области и по учреждению, из которого забирала свою приемную дочь».
На прошлой неделе Павел Астахов заявил, что за последние пять лет рост числа тех, кто хочет усыновить ребенка, составил 76,5%. «24 242 семьи на 1 января 2015 года стояло в очереди за детьми. Усыновить хотели более половины из них – 12,7 тысячи. Некоторые люди считают своим долгом усыновить ребенка-инвалида. Мы сделаем все, чтобы таких детишек поддерживать», – сказал омбудсмен.
Рост числа желающих, видимо, не означает роста фактических усыновлений. Согласно обновленной в мае этого года статистике на сайте «Усыновление в России» (интернет-проект Минобрнауки РФ), количество усыновленных детей ежегодно сокращается. В 2007 году их было 14066, в 2009-м – 12753, в 2011-м – 10816, в 2013-м – 8245. А в прошлом году были усыновлены 7654 ребенка. Ежегодно снижается и популярность такой формы семейного устройства детей, как безвозмездная опека (попечительство) – с 89820 детей в 2007 году до 32892 в 2014 году. Зато в последние три года взрослые начинают отдавать приоритет иным формам – возмездная опека (попечительство), патронатное воспитание и приемная семья. Популярность последней увеличивается довольно быстро – 13055 детей в 2012 году и 21264 ребенка в 2014 году. Всего же в прошлом году по тем или иным формам семейного устройства прошли 64010 детей.
Стоит также упомянуть о ежегодном сокращении выявленных детей, оставшихся без попечения родителей. «В 2014 году был выявлен 61621 ребенок, что меньше на 10,4% по сравнению с 2013 годом. В 2012 году было выявлено 74 724 ребенка (меньше на 9% по сравнению с предыдущим годом), в 2013 году – 68770 детей (меньше на 8% по сравнению с предыдущим годом)», – сказано на сайте «Усыновление в России». Да и вообще, по официальным данным, в детских домах остается все меньше воспитанников. Сегодня там примерно 87,3 тыс. детей. В 2014 году было 106,6 тыс., в 2012-м – 126,6 тыс., а в 2007-м – 177 тыс. (выявлено за этот год 124384).
В итоге количество ребят в детских домах сокращается, сирот выявляется все меньше, но вот такая форма семейного устройства, как усыновление, теряет свою популярность, уступая место другим. Хотя на том же сайте от Минобрнауки РФ сказано, что она должна быть в приоритете.
«Во-первых, система детских домов активно сопротивляется (подушевое финансирование и тенденция к снижению их числа). Люди не хотят терять работу, а потому цепляются за детей до последнего. Во-вторых, отсутствует материальная поддержка усыновителей. Проще принять на опеку. Тогда семья получит деньги, а ребенок – квартиру от государства по достижении 18 лет», – рассказывает «НИ» руководитель проекта «Успешные сироты» бывший воспитанник детского дома Александр Гезалов. Он замечает, что в случае усыновления не осуществляется и поддержка со стороны специалистов.
По мнению г-на Гезалова, можно поспорить с официальными данными по снижению числа ежегодно выявляемых сирот и тех, кто остается в детских домах. В частности, они могут быть связаны с тем, что суды стали не сразу ограничивать провинившихся родителей в правах, все чаще давая им шанс исправиться. Правда, в этом исправлении государство семьям никак не помогает: «Семья продолжает находиться в тяжелой ситуации, а ребенка помещают в приют на временное проживание». Эксперт указал и на сокращение количества детей в стране: «В 1993 году их было 24 миллиона, а сейчас – 15». Кроме того, по словам г-на Гезалова, определенного количества детей вообще нет в официальных данных: «У нас есть еще разные социальные службы, которые к органам опеки отношения не имеют».
«Статистика, показывающая рост возмездных форм семейного устройства и сокращение безвозмездных, отражает экономическую ситуацию в стране и уверенность семей в завтрашнем дне», – сказала «НИ» руководитель фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. Она поясняет, что для семей и детей зачастую разницы между, например, усыновлением и приемной семьей не существует: ребенок живет с родителями, которые о нем заботятся. Только при усыновлении он теряет все льготы и приравнивается к кровному ребенку, может претендовать на наследство, а при иных формах – сохраняет поддержку от государства, которую получает и вся семья. Конечно, в некоторых регионах есть выплаты за усыновление, но они, как правило, единовременные. «Усыновление считается приоритетным. Однако оно выгодно лишь для государства в плане экономии. Детям же нужен индивидуальный подход. Например, если мама временно в тюрьме, а через пару лет сможет забрать сына или дочь, то не стоит вести речь об усыновлении. Или у ребенка может быть бабушка, с которой при такой форме семейного устройства он может потерять связь», – полагает Елена Альшанская. Она отмечает, что общее число детей, которые живут вне семьи, гораздо больше официальной статистики: «Есть множество учреждений, где дети находятся как бы временно, их мамы и папы не лишены родительских прав, но воспитанием не занимаются».
Член Общественной палаты РФ, глава общественной организации «Право ребенка» Борис Альтшулер полагает, что беспокоиться о выравнивании баланса между усыновлением, опекой или приемной семьей не стоит. По его мнению, нет ничего плохого в том, что родители, особенно в условиях кризиса, выбирают такую форму приема ребенка в семью, которая бы позволила увеличить ее бюджет хотя бы немного. «Сейчас важнее все-таки создать везде механизмы организационной, психолого-педагогической и правовой поддержки семей, которые берут к себе ребенка. Тогда наш позорно низкий уровень устройства детей в семью бы резко возрос и детей в детских домах бы не осталось», – считает г-н Альтшулер.