Posted 17 марта 2015, 21:00
Published 17 марта 2015, 21:00
Modified 8 марта, 04:03
Updated 8 марта, 04:03
В советское время название «Васса Железнова» можно было увидеть на афише практически любого академического театра. Ярким пятном в жизни пьесы и не менее ярким пятном во всей театральной жизни стало появление названия «Первый вариант «Вассы Железновой» – первого спектакля Анатолия Васильева. И вот спустя более 30 лет первая редакция пьесы вновь вернулась на сцену, снова видоизменившись в заголовке. Теперь она – WASSA: кратко, латиницей, «капс-локом» – и это фиглярство легко прощается режиссеру, потому что за типичным модным названием кроется по-настоящему чуткий и жуткий спектакль.
Страх курганской публики угадывается, когда видишь на сцене беговую дорожку, раскладное массажное кресло и актеров в солнечных очках. Эстетика спектакля очень необычна: по воздуху летают перья и аэрозольные облака, сцена завалена до безумия яркими желтыми цветами, искусственной пестротой которых не скрыть серости жизни одной семьи, где все готовы перегрызть друг другу глотки. Единственное, что считается для них живым, – это дивный сад, и Вассу благодарят лишь «за то, что вы украсили землю» – благодарят в окружении болезненно-желтых хризантем, которые, по иронии судьбы, были заказаны для спектакля в похоронном бюро.
Тон спектаклю задается, когда актеры – не люди, а звери – ползают по сцене и ищут бога под нею, крича «Господи» в пол, вынюхивая его по углам. Звериный мотив прозвучит еще не раз: с плюшевой головой медведя ходит вокруг сцены Павел, звероподобны жесты Людмилы, но апогей зверства формально сведен к шутке: герои просто достают нарисованные маски лягушки, свинки, крыски – и пляшут под ними, забывшись в веселом карнавале, порождая и переживая войну всех против всех.
Сцены тирании Вассы над служанкой Липой замаскированы песнями Эллы Фицджеральд: гнева и криков так много, что концентрировать внимание на быте и вовсе не стоит. По сути, внимание каждого сконцентрировано здесь только на себе: даже во время встречи с семьей недавно приехавшей Анны, дочери Вассы, герои, садясь в кресло и желая рассказать о жизни, исповедуются сами себе: мы видим лишь спины и проекции усталых лиц на стене, в которых нет ничего, кроме безразличия и злости, – и в этот момент механическая, холодная игра актеров курганской труппы просто поражает. В спектакле нет светлых моментов (нет даже светлых тонов – все только ядерно-желтое, ядерно-зеленое, красное и черное, и даже белая сорочка под ядерно-розовым платьем невинной служанки Липы остается белой лишь на миг, в который она убивает себя, и покрывается алой краской). Обречены все – обречена и Васса, которая приговаривает: «Никто не собьет меня с пути», идя по беговой дорожке, – на ней точно не заплутаешь.
Было бы неловко писать про «атмосферу ненависти» – выражение, растиражированное СМИ и соцсетями, которое наверняка будет предложено нам в конце года как одно из ключевых. Но WASSA была поставлена в Кургане незадолго до начала ненавистнической истерии и – шутка ли – приехала в столицу в самый ее разгар, и чем это еще объяснить, если не чуткостью и талантом автора?
Известно, что провинциальные труппы, да и вообще чужие труппы – всегда серьезное испытание для режиссера, тем более для молодого режиссера, который приезжает в другой город с намерением показать зрителю свою картину мира, совсем иную. Удивительно, как органично это получилось у Антона Маликова, как он сработался с курганской труппой, а особенное счастье для режиссера – встретить художника, который так его понимает (заваленная цветами черная сцена напомнила сцену в 39-й аудитории ГИТИСа, заваленную опилками для спектакля «Лес» – выпускной работы Антона Маликова). То есть во всем – в оформлении, в музыкальном ряде спектакля, в сиюминутных шутках – отчетливо прослеживается узнаваемый авторский стиль, который надо хранить и оберегать.