Актер Борис Клюев

– Только Малый театр в минувшем году про юбилей Лермонтова и вспомнил...

– Почему так скромно отметили в стране – совершенно непонятно, ну а мы, да, молодцы.

– А как широко отмечались юбилеи в Советском Союзе, взять хоть 150 лет Льва Толстого...

– Тогда все было проще. Было Министерство культуры, которое отдавало приказ – и все. И все на всей огромной территории Советского Союза отмечали. Я помню, что даже и Алексея Толстого отмечали юбилей. В Большом театре был вечер, ему посвященный, и в этом вечере я участвовал, играли из спектакля «Касатка» сцену. Так тяжело было, потому что сцена огромная, яма оркестровая, приходилось ну просто орать. Не слышал звук, доходит до зрителей или нет. Но тем не менее это все было очень хорошо, широко и масштабно. А вот как-то тут Михаила Юрьевича скромно очень отметили. Да и вся жизнь сейчас до такой степени меняется... Очень много людей, которые не имеют никакого отношения к культуре. Я думаю, что еще не наступило то время, когда на нее обратят внимание. Понимают, что государство не может существовать без истории и без культуры, но занимаются ею мало – это мое личное мнение. Все очень разделено, нет одной общегосударственной программы. Маленькие княжества, которыми руководят не всегда творческие люди.

– Но Малый театр живет, и все билеты продаются.

– Да, было время, когда и в театр не ходили, но потом прошло. И современная молодежь с удовольствием приходит, смотрит, поражаясь богатству нашей культуры. Ведь какие традиции, школа какая, театру нашему – 258 лет. Цифры сумасшедшие. Америки еще не было, а у нас уже был театр. Так что нам есть чем гордиться.

– Новые веяния для вас неприемлемы?

– Меня они коснулись мало. Я вырос тут, в этом театре, так что и не надо особо фантазировать. Малый театр считается классическим театром, он – кладезь наших традиций, и, конечно, мне нравится то, что мы играем классику, что не выпендриваемся. Все новое временем только подтверждается, хорошо оно или плохо. И очень часто вместе с авторами и пропадает. И уже лет через 10 никто не вспомнит. А Малый стоит и стоит. Сколько было реформаторов!.. Забыты. В истории остается только то, что способно оставить след.

– Кто были ваши учителя, кто повлиял на вас?

– Вениамин Иванович Цыганков, Леонид Андреевич Волков. Они дали мне школу. Кумиром был Борис Николаевич Ливанов, знаменитый артист Художественного театра. Я ему очень подражал. Когда проходил мимо МХАТа, а он стоял там и смотрел, я всегда говорил: «Здравствуйте, Борис Николаевич!» А он говорил баритоном низким: «Здравствуйте, юноша!» Мне очень хотелось играть его роли, и вот Мурова я сыграл, остальные не удалось, потому что нас выбирают, а не мы выбираем. Ноздрев в исполнении Ливанова – сказка! Ну а в Малом – Борис Андреевич Бабочкин, поражавший своей удивительной техникой. Так, как он, никто не мог. Маленький, худенький, но такой сильный и такой вместе с тем изящный. Никогда не забуду, как он играл в «Браконьерах», как он танцевал с Руфиной Нифонтовой. Как он это делал!.. Я все потом долго-долго хотел это повторить, но никак не удавалось.

– Ну а молодежь талантливая сегодня есть?

– Талантов очень много. Но, к сожалению, жизнь их сейчас заставляет крутиться. И они больше внимания уделяют сериалам. Я их не осуждаю, им хочется быть популярными, зарабатывать деньги, которых театр пока дать не может. Но здесь есть традиции и гордость. Каждый, конечно, имеет право выбирать, но... Я вот до сих пор жалею, что в свое время из Малого ушел Миша Кононов. Он мог бы сделать блестящую театральную карьеру, но все «поставил» на кино. А кино – это не дом, театр – дом. Кино заканчивается – и все, иногда люди больше не встречаются. В театре же работа не прекращается никогда. Но кино дает деньги, известность...

– В театр сложно вернуться?

– Нужна смелость. Другой ведь режим. В кино снимаешься пять минут, потом звучит команда «стоп». А в театре вышел – и три часа, давай, проведи на сцене. Это другое. Но талантливые люди умело сочетают и то, и другое, и третье.

– Откуда вы берете силы?

– Когда у тебя такой боевой график, нет ни секундочки свободного времени… Мне, например, это очень нравится, я себя чувствую очень хорошо. А вот когда этого нет, то я сразу думаю, что я никому не нужен. Что ж такое, не звонят!

– Трудно поверить. Ваш актерский дар очевиден, а был ли в вашей жизни «его величество случай»?

– На случай надеяться нельзя, хотя от него и многое зависит. Я всегда своим студентам говорю, что птица Феникс обязательно пролетит, но готов ли ты к встрече с ней? Может, она пролетела, а ты в это время пьяный в канаве валяешься. Вот те же «Воронины», благодаря которым ТЭФИ мне присудили за лучшую актерскую роль. Я же ни в коем случае не думал, что этот ситком, этот сериал может стать до такой степени популярным. До этого у меня было очень много сериалов, где отмечали хорошую работу, но они не становились популярными. А тут вдруг – раз! Оказывается, Николай Петрович в этих штанах расстегнутых, оттопыренных трениках и в майке – так привлекателен для зрителей.

– Удивительно, как режиссер увидел вас в этой роли…

– Я уже говорил, что там по поводу меня были большие прения, один человек на телевидении просто сказал: «Клюев – серьезный артист, а тут какой-то ситком. Вы что, как это может быть!» Но потом все сошлось. Конечно, можно стать в позу и ждать, пока что-нибудь дадут «хорошее». Но можно так прождать всю жизнь. Ну а потом – любую вещь артист должен суметь сыграть. Я помню, как меня пригласили на рекламу жвачки. Я там сыграл маленький этюд, но он так понравился, что американцы меня тут же потащили, чтобы я еще снялся в двух. И я получил на международном фестивале рекламы первое место. Вот когда ты придумаешь что-то, включишь мозги в это дело, то обязательно что-то получается.