Ведущий научный сотрудник ЛИИ им. Громова, депутат Лаврентий Ловицкий

– Лаврентий Лаврентьевич, в каком состоянии находится сейчас аэродром ЛИИ им. Громова?

– В настоящее время одна из двух взлетно-посадочных полос, короткая ВПП, практически полностью разрушена и выведена из обращения. Она используется как стоянка для самолетов МЧС. Разрушена вся глиссадная система. А в Раменском построили высотные дома, которые, по нормам, на этом удалении от ВПП должны быть не выше 47 метров. Их построили под 90 метров, то есть взлет-посадку в эту сторону практически обрубили. Чтобы полноценно эксплуатировать аэродром, в том числе и короткую полосу, нужно вложить очень много средств: не только реанимировать ВПП, но и снести постройки, которые выросли вокруг.

– А будет ли возможен взлет самолетов с другой стороны короткой ВПП при условии ее ремонта?

– С другой стороны, к западу от аэродрома, была разрушена ближнеприводная станция (станция, которая ведет самолет по глиссаде до самой посадки. – «НИ»): обзорный локатор уже сняли, остались только маяки. Это сделало невозможными взлет и посадку с запада и для короткой, и для длинной полос. Кроме того, территория на правом берегу Москвы-реки к западу от аэродрома будет застраиваться. Там выделили участки героям России, заслуженным летчикам-испытателям, и не только им. Есть также информация, что здесь будет строиться коммерческое жилье, для продажи. Земли эти принадлежат физическим и юридическим лицам. Кто будет покупать такое жилье, если над головами людей будут взлетать самолеты? Взлет в другую сторону будет возможен только при условии, если отменят застройку.

– То есть сейчас можно использовать только длинную ВПП при условии взлета и посадки с одной стороны?

– Верно. При этом уже сейчас самолеты лишены возможности зайти на второй круг, так как в «Домодедово» сделали еще одну взлетную полосу, заняв воздушное пространство, а суда не должны конкурировать. Я в одном из обращений писал: «Почему бы не сделать новый аэропорт, к примеру, в Ярославле?» Разгрузить северо-западный сектор грузоперевозок, создать рабочие места. А для южного направления почему бы не сделать такой аэропорт в Калуге, например? А мы пошли по абсурдному пути.

– Планы по перевозке 12 млн. пассажиров в год реалистичны?

– Я подсчитал, что это 32 877 пассажиров в день. Взял среднюю цифру – 250 пассажиров на самолет. У меня получилось 132 самолета в сутки. То есть взлеты должны осуществляться каждые 10–12 минут. Как можно высадить пассажиров и посадить следующих с таким интервалом с одной полосой, где еще и взлет осуществляется в одну сторону? Большей бессмыслицы я не могу придумать. Нельзя при действующем состоянии аэродрома осуществить этот проект! Это лукавство или безмозглость.

– Если все же появится рабочая вторая ВПП, можно ли будет использовать аэродром ЛИИ для гражданских целей?

– Для этого нужно будет обеспечить удобный подъезд к аэродрому. Губернатор Подмосковья Андрей Воробьев говорил о ЦКАД, но до нее 20 километров. Автобусов от платформы «Отдых» недостаточно. Во «Внуково», в «Шереметьево» и «Домодедово» целые электрички организованы. Они подъезжают прямо к аэропортам. Когда здесь такое будет, неизвестно. И в таком случае летно-испытательного аэродрома здесь не будет. Даже при наличии двух ВПП.

– Для работы ЛИИ нужна именно длинная взлетно-посадочная полоса?

– Для полноценных испытаний – да, целесообразно оставить длинную полосу. Все самолеты, которые были выпущены в СССР и России, за исключением ильюшинских и таганрогских гидросамолетов, проходили летные испытания здесь. Туполевское шоссе было специально сделано для доставки самолетов из Москвы – их прикатывали сюда. Сейчас эту стратегическую дорогу привели в негодность строительством так называемого «Подъезда к ЛИИ», который на самом деле к институту не ведет. Повесили указатели: ограничение 4–8 тонн. Да, сейчас самолеты собирают блоками. Но мой принцип такой – у самолета должен быть хозяин. Должен быть генеральный конструктор, который отвечает за самолет. А иначе мы получим «Суперджет». У этого самолета нет хозяина. Авиация не терпит недоученных и безответственных.

– И все же при двух ВПП возможна реализация проекта по созданию аэропорта «Раменское»?

– Что, в момент захода пассажирского самолета на посадку все испытания должны быть прекращены? А если в это время взлетел экспериментальный истребитель? Абсурд. В 1972 году здесь, в Жуковском, разбился истребитель-перехватчик МиГ-21ПФ. При взлете ему не хватило 10–15 градусов для полного разворота, чтобы сесть на другую полосу. Его вел заслуженный летчик-испытатель Аркадий Богородский, он погиб. Как в условиях эксплуатации аэропорта можно проводить испытания?

– Рядом с ЛИИ им. Громова ведется строительство транзитной трассы на Раменское. Соседство с трассой поможет пассажирам быстрее добраться до самолета?

– Объясню примером. 29 декабря 2012 года произошла авиакатастрофа Ту-204 в аэропорту «Внуково». Рядом, в торце полосы, построена дорога. Самолет разломился и покатился. Если бы впереди не было дороги и траншеи перед ней, то он просто где-то завалился бы. Экипаж мог спастись. Но не на посадочной скорости в 200 км/ч. А так он пробил ограждение аэропорта, вылетел в кювет и на шоссе. Были жертвы. Поэтому мое твердое убеждение: нельзя в приаэродромной зоне так свободно распоряжаться территориями. Это может стоить очень дорого.

– Насколько сейчас востребована работа ЛИИ, его научный потенциал?

– Без ЛИИ невозможно развитие авиации, потому что летный эксперимент – это проверка всего качества. Показательно, что когда разбился Як-42 с хоккеистами «Локомотива», наши летчики-испытатели после 3–4 пробежек раскрыли суть этой катастрофы – благодаря своей квалификации, благодаря той методике, которая была разработана при проведении летных испытаний. И благодаря той большой взлетной полосе, которая есть в ЛИИ им. Громова, на которой можно как следует разогнаться и затормозить.