Поэт Игорь Иртеньев

– Игорь Моисеевич, вас называют ироническим поэтом. Насколько вы это определение принимаете?

– Возможно, так легче читателям – они заранее знают, что я иронический, и настраиваются на определенный лад. Хотя тут есть оттенок ущербности: мол, несколько недопоэт. В моих стихах действительно присутствует ирония, но она, как мне кажется, позволяет выразить достаточно широкий спектр разных человеческих чувств. Среди них и горечь.

– Вы производите впечатление не такого уж веселого человека.

– В жизни я не такой уж мрачный, часто дурачусь, но для этого нужна соответствующая компания и соответствующий повод. А вот когда от меня заранее ждут, что вот сейчас я приду и с порога начну шутить – это, честно говоря, раздражает.

– Должен ли поэт быть гражданином?

– Гражданином в том смысле, чтобы платить налоги, разумеется, да. И в этом смысле он ничем не отличается от прочих граждан. В принципе же поэт, если кому-то и должен, то только поэзии.

– Что нужно для построения в нашей стране гражданского общества?

– Важно, чтоб государство не выполняло при этом роль прораба. Лучше всего ему было бы ограничиться позицией доброжелательного наблюдателя.

– Что нужно России, чтобы возродить свое величие?

– Меньше надувать щеки и размахивать дубиной.

– Какие события в жизни страны вас сегодня особенно волнуют?

– Последние события на Украине.

– Как, на ваш взгляд, можно было бы усовершенствовать нашумевший в прессе проект «Основ государственной культурной политики»?

– Поскольку с данным документом я не знаком, мне сложно сказать что-либо конкретное по его поводу. Вообще же считаю, что чем меньше государство вмешивается в культуру, навязывая ей свои идеологические и художественные пристрастия, тем для последней лучше.

– Как вы относитесь к тому, что из-за нехватки финансирования многие российские СМИ закрываются или уходят в Интернет?

– Ну как можно к этому относиться? Разумеется, плохо.

– Какие преимущества вам видятся в нашем времени по сравнению с советским?

– Признание частной собственности и пока еще не отмененная свобода передвижения.

– Люди, по-вашему, теперь лучше или хуже, чем во времена социализма?

– Не думаю, что они кардинальным образом изменились. Человеческая природа, насчитывающая сотни тысяч лет, мало зависит от общественной формации.

– Есть ли будущее у поэзии? Будут ли вообще люди читать лет через десять?

– Доживем – увидим.

– Вместо сочинения в качестве экзамена по литературе выпускники школ теперь сдают тест. Согласны ли вы с тем, что нужно вернуть экзаменационное сочинение?

– Чем писать такие сочинения, какие мы писали в свое время, лучше уж грамотно составленный тест.

– Как появлялись поэтические тексты для рубрики «Пpавдоpуб» в программе Виктора Шендеpовича «Итого»?

– Тему мы обсуждали вместе с коллегами дня за два. Как правило, я шел в первом блоке – ударной части передачи, и приходилось комментировать наиболее значимые на тот момент события. Это журналистская работа. Тем не менее не могу сказать, что это была чистая поденщина – некоторые стихи представляли, как мне кажется, нечто большее, чем просто сиюминутный отклик. Такие я потом включал в свои поэтические сборники.

– Лет пятнадцать назад читатели были поражены тем, как вплетаются цитаты из классиков в стихи ваши или Тимура Кибирова. А сейчас многие поэты стали так писать.

– Литературный процесс – дело живое. Поэтический поток чувствует, что куда-то натыкается. Дальше он может перескочить, разлиться вширь, какую-то лазейку найти. Это не регулируется ни критикой, ни спросом читателей. Но, с другой стороны, цитатность представляется мне весьма продуктивным литературным приемом. Одно из величайших произведений русской поэзии – «Евгений Онегин» – «пересыпано» множеством цитат! Пушкин аукался со своими современниками, с друзьями. Думаю, игра поэзии не противопоказана.