Директор «Левада-Центра» Лев Гудков

– Как россияне отнеслись к новости о сбитом на территории Украины пассажирском «Боинге» и ее интерпретации в СМИ – например, к версии о том, что целью якобы был российский борт №1?

– Пока данных конкретно о ситуации с самолетом нет – мы только запустили опрос. Но в целом можно утверждать, что люди доверяют практически всему, что говорят по телевизору о ситуации на Украине. Доверие только укрепляется с февраля, когда была развернута массированная пропаганда. Важно принимать во внимание две вещи: во-первых, были абсолютно отключены альтернативные, независимые каналы информации. Даже Интернет сейчас воспринимается максимум как дополнение, а не как альтернатива телевидению. Во-вторых, для провинции и даже средних городов Интернет совершенно не значим, там люди получают информацию преимущественно от федеральных телеканалов, и нет среды, которая бы предъявляла запрос на иную позицию. Недоверие к официальному телевидению существует только в крупных мегаполисах, где есть разветвленная информационная система.

– Как россияне относятся к федеральным новостям?

– 90% населения узнают новости из Украины от государственных каналов, а они трактуют все события понятно как. Начиная с марта половина опрошенных стабильно доверяют официальным новостям: 47–50% считают, что освещение объективно в большинстве случаев, 20% – что абсолютно объективно. Интересно, что при такой степени доверия разобраться в происходящем большинство не может. В апреле – 62%, в мае – 61%, в июне – 57% ответили, что новостям они верят, но в единую картинку телевизионные сообщения не складываются. Таким образом, большинство верят, признавая, что не понимают.

– Вообще, средствам массовой информации стали верить больше или меньше в последнее время?

– Если обобщать, то последние 20 лет уровень доверия к СМИ устойчиво держится около 25%. Если сравнивать с перестроечными временами, то он, конечно, упал (тогда не доверяли СМИ только 6%), но в принципе все последние годы он держится ровно. Однако это зависит и от характера освещения. Если по телевизору говорят о том, что жить россияне стали лучше, цены не растут, а инфляция только падает, то люди не поверят. А вот в то, что американцы строят России козни, спровоцировали Майдан, продают российских детей на органы или сексуально их используют, – в это поверят. Это нормальная ситуация. Информацию, которая не связана непосредственно с повседневной жизнью, проверить невозможно, поэтому люди верят. Так работает пропаганда – она говорит на языке войны, на языке борьбы с фашизмом. Она использует слова «гражданская война», «хаос», четко делит на «своих» и «чужих», при этом «своих» нужно одобрять, им можно многое простить, а возможность того, что «чужие» могут быть хоть в чем-то правы, резко отметается. Во многом это «племенная психология». Даже если кто-то и начал сомневаться в официальных новостях, конкурирующей информации к такому человеку все равно не поступает, поэтому он продолжает верить тому, что говорят по телевизору.

– Раньше было четкое разделение на тех, кто смотрит телевизор, и тех, кто читает новости в Интернете. Сейчас ситуация изменилась?

– Ситуация изменилась довольно давно. Десять лет назад можно было говорить о «партии телевидения» и «партии Интернета». Тогда Интернетом пользовалось молодое, более продвинутое и образованное население мегаполисов, а телевизор смотрели в основном жители провинции и люди пожилого возраста. Но сегодня, когда в Интернет регулярно выходит больше половины россиян, границы между теле- и интернет-новостями стираются, разницы фактически нет. Можно говорить о том, что Интернет перестал играть специализированную, дифференцирующую роль, как раньше.

– Можно ли говорить о том, что доверие к федеральным СМИ связано с одобрением действий власти?

– Приведу пример: большинство населения сектора Газа принимает позицию ХАМАС и руководства о том, что в войне виноват Израиль, хотя это, очевидно, не так. Такая ситуация сложилась и у нас. Если по телевизору скажут, что власть не ворует, то этому никто не поверит, но в то, что Кремль защищает интересы русских на Украине, поверит большинство. Это согласуется с основными официальными установками и ложится на представления о том, что Запад хочет ослабить Россию.

– Украинские события и их освещение в СМИ укрепили позиции правящей партии?

– Последние пять лет шел устойчивый процесс падения авторитета Владимира Путина и руководства страны в целом. Население отмечало, что государственная система полностью коррумпирована, отстаивает только свои корыстные интересы, использует только принцип негативного отбора во властные структуры. В связи с этим нарастала усталость по отношению к президенту – по опросам, проведенным в декабре и январе, за него проголосовали бы всего 28–30% россиян – это самый низкий показатель за всю историю его президентства. Олимпиада лишь приостановила этот процесс, однако крымская история и начавшаяся масштабная пропаганда радикально изменили ситуацию. Его действия по отношению к Крыму одобрили 86% опрошенных. Больше было только в августе 2008 года, во время войны с Грузией. А голосовать за него сейчас готовы около 60% респондентов – это цифра, близкая к его максимуму. При этом надо понимать, что та часть населения, которая действиями Путина недовольна, критически оценивает и честность самой процедуры выборов, поэтому голосовать просто не придут. Соответственно удельный вес его сторонников на выборах будет гораздо больше, так что это его безусловная победа.