– Антимигрантская кампания, к которой теперь подключилось и население, может вызвать отток мигрантов из страны?
– Особенный отток она, скорее всего, не вызовет. А вот приток мигрантов на смену тем, у кого истек срок и кто выезжает, может снизиться.
– То есть приезжих из Средней Азии станет меньше?
– Общее число приезжих сильно зависит от состояния экономики. Сокращение числа мигрантов нежелательно, по крайней мере, до 2018 года. Трудоспособное население страны сокращается, и если потери не будут восполнены, рост ВВП может прекратиться, а множество мелких предприятий разорятся.
– Рабочая сила может восполниться за счет других стран?
– Круг миграционных партнеров России весьма узкий. К нам не едут, например, из Восточной Европы, хотя заработки там по сравнению с Москвой и Петербургом намного ниже. И визы бы окупались. Нам бы можно было поработать на этом фронте, оттуда привлекать квалифицированную рабочую силу.
– А пока рассчитывать мы можем только на Среднюю Азию?
– Да, но ресурс среднеазиатских стран не вечен. Как прекратился приток рабочей силы из Армении, из Азербайджана, из Грузии, который в 1990-е был очень существен, так иссякнет и среднеазиатский ресурс. Ведь у них тоже снижается рождаемость, вычерпывается ресурс молодежи. В Таджикистане хватит на более долгое время, а потенциал Узбекистана будет исчерпан быстрее. Хотя примерно до 2030 года нам мигрантов из Средней Азии хватит.
– А потом что?
– А потом будут их вспоминать и говорить «это были свои, привычные», как сейчас вспоминают украинцев. Придут другие мигранты, но такого потока уже не будет.
– То есть нынешние атаки на мигрантов могут подорвать экономику России?
– Бесконечный перевод стрелок на мигрантов и обвинение их во всех наших неурядицах не может оставаться без последствий слишком долго. Потому что они экономически нам необходимы.
– Что делать?
– Нужно работать над правилами ввода приезжих в правовое поле. Конечно, это плохо, что очень много мигрантов находятся на нелегальном положении. Нужно искать возможности, чтобы их документировать. Тогда проще будет их отслеживать, и тем, кто нарушает закон, запрещать въезд в Россию на определенный срок. Но миграционная политика не может ограничиваться только карательными санкциями. Надо перестать ругать мигрантов во всех СМИ, а рассказывать о том хорошем, что они делают для нас. В Португалии на телевидении есть 15-минутная передача, в которой мигранты рассказывают, чем они занимаются. Этот опыт был бы очень полезен и нам. Наше население видит только дворников.
– А где еще заняты мигранты?
– В Москве, например, около 80% водителей на городском транспорте – жители регионов России, работающие в Москве. Если им отказать, московский транспорт встанет. Граждане стран СНГ часто работают на маршрутках. Оглянитесь вокруг себя – в журналистском корпусе очень большой процент мигрантов. Очень много конторских служащих, компьютерщиков, я уж не говорю о строительстве и торговле, об этом все знают. Много врачей – но эти мигранты, во всяком случае в госучреждениях, в правовом поле. Вот в частных клиниках есть врачи, которые работают без разрешения. Это младший медицинский персонал. Очень много кассиров из Киргизии, потому что они неплохо знают русский язык и могут общаться с покупателями. В магазинах это еще и укладчики товаров, грузчики. Сотрудники пошивочных и ремонтных мастерских, которые сейчас так доступны, – сплошь мигранты. Нужно, чтобы с экрана и со страниц газет об этом сообщали.
– Есть мнение, что мигранты отнимают рабочие места у коренного населения. Якобы москвичу невозможно устроиться дворником...
– На данный момент это не соответствует действительности. Скажем, год назад, может, что-то подобное и было. А сейчас на бирже труда места для дворников и уборщиц висят в тысячах. У нас был стажер, которого мы посадили на телефон, чтобы выборочно обзванивать организации ЖКХ, разместившие вакансии дворника. Он обзвонил 38 контор, и в половине сказали: «Приезжайте утром с документами, сразу будете работать». Проблемы возникают только тогда, когда человек хочет устроиться дворником в своем дворе или уборщиком в подъезде, а там уже место занято. Вот на такой микротерриториальной площадке может возникнуть конкуренция между местным и приезжим работником, а человек решит, что дворником вообще невозможно устроиться. По исследованию, которое мы недавно провели, конкуренция возникает на 7–10% позиций неквалифицированного труда – разнорабочих, уборщиков и дворников. Мигранты же ощущают конкуренцию между мигрантами примерно в 20% случаев. О конкуренции с местными работниками говорят редко. К тому же среди москвичей очень мало тех, кто хочет, чтобы их дети работали дворниками и уборщиками. Их всего 6%.
– Потому что зарплаты низкие?
– Разговор о том, что мало платят, не по существу. Представьте, если дворнику повысить зарплату в два раза, сколько надо платить корреспонденту? А врачу? И дальше по лестнице. Вся рабочая сила большей квалификации подаст голос и выставит требование повысить зарплату. Мы, как общество, не зарабатываем таких денег. Соотношение зарплат по профессиям очень жесткое, оно не меняется быстро.
– По одному давнему американскому исследованию рост безработицы на 1% влечет за собой рост уровня преступности на 4%. Если мигрантов начнут массово увольнять, преступность вырастет?
– Я не думаю, что начнутся массовые увольнения. Где бизнес возьмет работников? В опросах работодателей два года назад примерно четверть говорили, что не могут найти местную рабочую силу и вынуждены нанимать мигрантов.
– Выходит, без мигрантов никак?
– У нас за последние 10 лет почти на 10 миллионов сократился собственный ресурс рабочей силы. На пенсию уходят все больше людей, а выпускников школ стало вдвое меньше. Даже армия не может набрать призывников. Поэтому разговоры о том, что надо больше платить и придут свои, – неосуществимые мечты. Сколько ни плати, своих не хватит, их физически недостаточно.