На ручном управлении

Проблема утилизации бывших звезд не только российская. Был человек супергероем, его узнавали на улице, девушки провожали влюбленными глазами, полицейские прощали езду на желтый. И вдруг, в одночасье – все происходящее с тобой идет «как положено». Узнают лишь те, кому положено – близкие и коллеги, восторгаются те, кому положено – упертые поклонники, про полицию и речи нет. В балете, как в спорте, эта разница особо болезненна: слишком уж короток век артиста, в 18 начинающего, а в 37 пенсионера. Каждый порядочный человек склонен сглаживать бывшей звезде тяжкие моменты. В этом смысле заботы министра культуры Владимира Мединского о Николае Цискаридзе весьма возвышают первого в глазах общественности. Вот он какой, культурный министр. Он, конечно, заставлял ждать в приемной Ирину Антонову, регулярно обнаруживает пропасти в образовании, но вот в этом деле проявляет себя молодцом. То бенефис предложил опальному бывшему премьеру, то целую серию прощальных вечеров на родной сцене Большого. Даже нового директора театра Владимира Урина, в своем деле совсем не мальчика, склонил сделать артисту официальное предложение на этот счет. Урин – не тот человек, которому легко выкручивать руки. Идти навстречу у него были свои резоны, и, подозреваю, сохранение хороших отношений с министерством здесь не главное. Директор он суперопытный, в театре съел пять собак, но ведь в Большом без году неделя. А в этом театре, как известно, действует негласный принцип «каждому народному – по сильному поклоннику» с вариациями «сильного» от члена совета директоров корпорации Х до первых персон государства. И почему бы в этом раскладе Урину не сделать упреждающий маневр, не выпустить пар оппозиции разовым элегантным жестом, раз уж она, эта оппозиция, досталась ему вместе с театром в наследство? Однако попытка уладить дело миром Большому не далась: выдержав паузу вежливости, Николай Цискаридзе заявил прессе, что на прощальные спектакли не соглашался, дав понять, что лечить задетое самолюбие таким дешевым способом в его планы не входит.

И таки он оказался прав. Хотите успеха – требуйте максимум.

Требуя максимум, выдающийся артист балета Николай Цискаридзе примерялся к роли руководителя балета Большого театра, да так настойчиво, что во всех случившихся в прошлом сезоне бедах, включая кислотную атаку на шефа балета Сергея Филина, прямо или косвенно обвиняли его. Цискаридзе со своими публичными эскападами лично тому способствовал. Но что не доказано, то не доказано, а война перешла в русло объявленных Большим выговоров, последующих судов и поступления обиженного артиста в юридическую академию. Что ж, знать законы всегда пригодится. Между тем слухи о креслах для Цискаридзе курсировали постоянно. Видимо, велась работа, включая и инициированное Николаем Максимовичем письмо «наверх», подписанное подметным путем видными персонами культуры, с просьбой назначить его главным начальником Большого театра. Подписанты отрекались публично, история получила резонанс, так что на нынешние слухи о назначении Цискаридзе ректором Вагановской академии всерьез никто не реагировал. А напрасно.

Вагановская академия – это то немногое российское производство, что все еще котируется на международном рынке. Нет на свете приличной балетной труппы, где бы ни танцевали/преподавали ее выпускники. Академии 275 лет, она пережила великих государей, революцию и даже перестройку, регулярно теряя лучшие силы. Вектор движения у нее до сих пор был радищевский, из Петербурга в Москву: при государе-императоре ее кадрами укрепляли бестолковую московскую школу и московскую сцену, предъявлявших не профессию, а «душевность». При советской власти ситуация сохранилась, только директивы шли от московского двора. Умные выпускники московской школы вроде Плисецкой по этому поводу страдали легким комплексом неполноценности и при случае брали в Петербурге уроки. Если Николая Цискаридзе надо трудоустроить в балетную школу, почему бы сначала не потренироваться на кошках – Московской академии хореографии? При всех существующих сегодня в Вагановском громадных проблемах балетного образования учат там все равно лучше, чем в Москве, на сцене этот видно. Чтобы московский педагог пришел наводить порядок в петербургскую школу – такого не было. Чтобы артиста московской школы сочли педагогом и руководителем, способным навести порядок в петербургской школе, – такого не было даже во сне. Но ведь мы рождены, чтобы сказку сделать былью.

Справедливости ради хорошо бы найти в этой были что-то хорошее. Вспомнить, что Николай Цискаридзе, начинавший обучение в тбилисской школе, доучивался в Москве у блестящего преподавателя Петра Антоновича Пестова. Правда, талант педагога унаследовать трудно, и педагогическая карьера Цискаридзе в Большом театре так и не задалась, но – вдруг? Сюда же можно добавить, что Цискаридзе относится к балету фанатично: в своем нынешнем «постзвездном» качестве он блистал только фанатским негативом, но – вдруг сейчас получится что-то хорошее? Наконец, театральные люди знают, что Цискаридзе не жаден и деньги – не главный мотив его поступков. Считать ли этот набор санитарным минимумом? Не знаю. Если прима Мариинского Ульяна Лопаткина, как упорствуют слухи, примет пост художественного руководителя Вагановской академии и они сработаются с Николаем Цискаридзе, Вагановскую академию ждут потрясения, а школа – любая школа – потрясений не любит.

Последний вопрос: что изменилось за минувшие сутки в кабинете министров, если Владимир Мединский, еще в субботу отрекавшийся от слухов о назначении, сегодня представил публике новоиспеченного ректора? А ничего не изменилось, ей-богу. По-прежнему все работает на ручном управлении и по принципу «каждому народному – по сильному поклоннику». Остается пожелать коллективу Вагановской академии сил и терпения.

Автор – музыкальный обозреватель «НИ»