Шагреневая кожа свободы

Все началось с того, что 1 сентября 2012 года вступил в силу закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», который вводил возрастную маркировку для средств массовой информации. 1 ноября в закон были внесены поправки, запрещающие пропаганду в Интернете суицида, наркотиков, детской порнографии. Поправки также запрещали публикацию информации о несовершеннолетних, пострадавших в результате противоправных действий и любой иной информации, запрещенной к распространению в России решениями судов.

На телевизионных экранах вспыхнули красные «блины» с указанием возраста: 6+, 12+, 16+… Часто эта маркировка совершенно не соответствовала содержанию передачи, а телевизионщики признавались, что нередко ставят ее наобум. Интернет пока переваривал случившееся, а возможно, не считал, что нововведения как-то серьезно его затронут.

А между тем «под раздачу» попали издатели детской литературы и библиотекари. Книгу «С кем бы побегать» – роман-бестселлер писателя Давида Гроссмана – в Екатеринбурге власти изымали из магазинов при помощи казаков, несмотря на то, что на обложке красовалась маркировка 16+. Дошло до того, что издательство, выпустившее книгу, которая давно не переиздавалась и фактически является библиографической редкостью, вынуждено было поставить маркировку 18+. Другому издательству пришлось отказаться от выпуска лицензионной энциклопедии секса, несмотря на то, что тираж был напечатан. Ее просто не брали в магазины. Никакого официального запрета не было, просто товароведы возвращали тираж – боялись нового закона. И это несмотря на то, что в книге не было ни одного натуралистичного изображения. От издательства требовали промаркировать книгу 18+, что само по себе абсурдно, так как в этом возрасте человек уже сформировался, знает ответы на многие вопросы, и ему не нужны никакие детские энциклопедии «про это».

Библиотекари теперь стонут оттого, что им придется промаркировать 2 млрд. изданий. Именно в среде книгоиздателей сформировалось первое впечатление о новых мерах по защите подрастающего поколения от тлетворного влияния жизни. Дело в том, что в законе описываются даже понятия «добро» и «зло». Суть закона сводилась к тому, чтобы малыши читали побольше про то, когда добро побеждает, а более взрослым можно уже и про победы зла. Издатели теперь говорят: «Что ни книга, то статья».

1 августа 2013 года вступил в силу «антипиратский закон», или «закон о произвольных блокировках», который действует в жесткой связи с «законом о защите детей». Этот закон дал в руки власти мощный инструмент «редактирования» любой информации в Интернете. Под благовидными предлогам начали «ложиться» целые социальные сети. Теперь любой ресурс, даже очень далекий от пропаганды суицида или наркотиков, может по глупой причине подвергнуться блокировке. Так, под блокировку попала страничка детского садика «Солнышко», а из последних примеров – отключение авторитетнейшего «айтишного» коллективного блога «Хабрахабр». Это произошло из-за ироничного комментария вроде «убей себя об стену», который «смотрящий» из Роскомнадзора понял как призыв к самоубийству. Кроме того, механизм блокировки в законе прописан так, что из-за ничтожного процента нарушителей могут пострадать вполне добропорядочные сайты. В этом уже убедились множество людей, когда в один прекрасный день не обнаружили свои «уютненькие блоги» на прежнем месте. Поэтому трудно говорить, что закон, как полиция, действует, «если кто-то кое-где у нас порой». Нет, всю «силу закона» ощутили на себе вполне обычные и приличные люди.

Даже без учета глупых ошибок закон с самого вступления в силу исполнялся неправильно. Руководитель сайта «Роскомсвобода», один из авторов петиции против «антипиратского закона» Артем Козлюк, заявил в комментарии «НИ», что часто сайты вносятся в реестр запрещенных по неизвестным причинам. «Заявитель должен сначала обратиться в Мосгорсуд, и уже этот орган принимает решение о «предварительных обеспечительных мерах по блокировке», которые могут продолжаться не более 15 суток. Потом владелец прав уже должен подавать полноценный иск. Но, как показала практика, ресурсы, которые временно внесены Роскомнадзором якобы по решению Мосгорсуда в реестр запрещенных сайтов, находятся там значительно дольше, и никто не собирается их оттуда исключать. При этом нет информации о том, действительно ли правообладатель подал иск в Мосгорсуд о постоянной блокировке. Налицо незаконный факт удержания ресурсов в реестре», – рассказывает активист.

Таким образом, «арестованный сайт» можно держать взаперти сколько угодно. Среди интернет-общественности есть мнение, что государство вводит «техническую цензуру» – прямое отключение сайтов, потому что не может конкурировать на равных с интернет-сообществом.

Член Общественной палаты РФ, тележурналист Николай Сванидзе считает, что у государства свои цели. Что бы там ни думало интернет-сообщество, «метод кнута» – единственный язык, которым государство будет разговаривать со своими гражданами. «Государство вообще никогда не надеется на «внутреннюю цензуру». У него свои цели. Конечно, оно хочет на все наложить свою лапу, и его не очень волнует, цензурируют ли себя люди или нет. «Внутренняя цензура» – отдельная проблема журналистского цеха. Государство вообще не волнует свобода слова. У него свои задачи», – рассказывает Николай Сванидзе «НИ».

Тем не менее, г-н Сванидзе согласен с тем, что последние законодательные инициативы влекут за собой фактическое введение цензуры под благовидными предлогами. «Несомненно, идея именно такая – под флагом забот об общественной морали и нравственности, которые понимаются с консервативно-патриархальной, я бы сказал «религиозной» точки зрения, вводятся элементы цензуры. Защищают детей? Во-первых, все равно взрослые решают, что дети смотрят по телевизору, а что нет. Во-вторых, возрастная маркировка передач носит абсолютно случайный характер. Я, например, увлекаюсь футболом. Смотрю, предположим, какой-то матч. Написано – 16+. Почему? Что, футбол нельзя смотреть до 16 лет? Смотрю другой матч – уже 6+, а третий вообще никак не маркируется. Маркируют просто «от балды». В случае с футболом это смешно, но в других случаях может быть и грустно, потому что явно пахнет «ползучей цензурой», – говорит собеседник «НИ».

Николай Сванидзе рассказал о том, что и в его области, на телевидении, «происходит сужение пространства свободы». «Оно и так не было слишком широким, если сравнивать с концом 80-х – началом 90-х, но в последнее время возникает ощущение, что оно еще больше сужается». В заключении г-н Сванидзе сказал, что он не только против цензуры, но и против серьезных поправок в закон о СМИ, слухи о которых периодически возникают во властных кругах. «Закон о СМИ нуждается в обновлении, но не нуждается в серьезной правке», – уверен телеведущий.

Критик Артемий Троицкий в комментарии «НИ» выразил уверенность, что если бы даже не было «антипиратского закона», государство все равно располагает большим инструментарием, чтобы уберечь свои интересы. «В свободной стране цензуры не бывает, в несвободной она есть. В несвободной стране, которой является Россия, цензура есть, даже если она никак официально не объявлена. В первую очередь это цензура страха. Страх толкает авторов к самоцензуре – самому постыдному виду цензуры. Но даже если бы не было этих законов, я не сомневаюсь в том, что государство нашло бы многие другие возможности, чтобы воздействовать на неугодных авторов и средства массовой информации. Это и правовые способы, и, самые эффективные – экономические. Скажем, по телефонному звонку издание лишается рекламодателей. Это похлеще любых этих госдумовских законов», – считает Артемий Троицкий.

Распространение «закона об Интернете» на музыку критик объясняет просто – глубокой коммерческой заинтересованностью отдельных представителей власти. «Это история российского музыкального лобби американских лейблов. Это лобби очень мощное, в том числе и в Госдуме, которое действует при поддержке и наших компаний. Эти ребята посягают на свободу в Интернете и делают это не только в российских масштабах, но и в глобальных. Другое дело, что закон, который они лоббировали в Америке, – печально знаменитый SOPA (аналог нашего «антипиратского закона». – «НИ»), был отвергнут. Протесты нормальных граждан были так сильны, что американский конгресс этот закон отклонил. У нас аналогичный закон был продавлен под тем лозунгом, что в Америке такой закон уже приняли. И это была бессовестная ложь! Таким образом, в России сейчас существует одно из самых идиотских в мире законодательств в области авторского права в Интернете. Способ борьбы с этим законом очень прост – нормальная жизнь и ежедневная практика миллиардов людей. Этот закон ставит в положение преступников почти всех пользователей Интернета. Исполнять его нормы невозможно. И жизнь показывает, что тот вариант закона, который был принят два месяца назад, уже во многом скорректирован в сторону смягчения, и думаю, что эти коррекции будут продолжаться. А главное, что этот закон просто не будет действовать», – считает г-н Троицкий.

Критик уверен, что закона об Интернете вообще не должно быть. «В каждой стране имеются уголовные законы, в которых предусмотрены статьи за детскую порнографию, за продажу оружия и наркотиков. Их более чем достаточно для борьбы с теми отдельными злоупотреблениями и свинством, которые имеются на некоторых сайтах», – подытожил г-н Троицкий.

Практически все эксперты «НИ» сошлись во мнении: фактически в России под различными благовидными предлогами вводится заурядная цензура, при которой свобода слова и мысли сперва ущемляются, а затем и вовсе становятся антигосударственными деяниями.

На Украине понятие цензуры законодательно не определено

В Белоруссии цензурируют даже российское телевидение