Литератор Анна Берсенева

– Что это был за фильм?

– Мне тогда повезло невероятно. Я это свое везение использую до сих пор, когда веду мастер-классы. В общем, они мне предложили не «Рабыню Изауру», а замечательный фильм Франсуа Трюффо «Соседка». С Жераром Депардье и Фанни Ардан. Надо было киношную историю перенести на нашу почву. И еще мне повезло в том смысле, что этот фильм имеет блистательную композицию, которая очень хороша и для литературы тоже. Потому что бывают вещи, которые прекрасны в кино, но не в литературе. А в «Соседке» все идеально. На этой картине можно учиться тому, что такое композиция. И я теперь на своих мастер-классах предлагаю это сделать. Помню, у нас еще не было видеомагнитофона, мы с Володей пошли в какой-то видео-салон, посмотрели там кассету с фильмом, потом заняли у друзей деньги, купили свой кассетник, чтобы можно было дома работать. Я составила поэпизодник, как сейчас понимаю. Кадр за кадром. По-моему, 140 эпизодов получилось. И начала писать. На этой схеме я поняла, как все строить: где должен быть диалог, а где действие, где уместно описание природы, а где его не нужно, и так далее. И я это написала. С большим, признаюсь, кайфом. И научилась очень многому, и деньги заработала. Правда, на том «мероприятие» наших минских знакомых и развалилось.

– А дальше?

– Дальше эти же самые люди стали заниматься литагентскими делами. То есть какие-то литературные негры писали для них тексты под якобы французские романы, а они их передавали в московские издательства. Книги выходили под вымышленными именами. И вот эти наши знакомые попросили Володю отнести в издательство какой-то текст. Он принес его домой, я его пролистала и говорю: «Неужели это напечатают? Такая чушь!» Роман тот вышел. Смотрю: лежит книжка, тираж огромный. Я: да, интересно... Прошу мужа: «Когда в следующий раз пойдешь в издательство, спроси, не надо ли им что-нибудь написать». Сейчас это издательство – крупнейшее в России, а тогда, в 1994-м, его представляли лишь три молодых человека, объединившиеся для того, чтобы просто продавать книги. В какой-то момент они поняли, что людям книг не хватает, что нужно их заказывать авторам, формировать издательский портфель в самых разных сферах. Начинали абсолютно с нуля. Не было ни типографии, ни связей, ни помещения, ни бумаги. Снимали три комнаты в текстильном техникуме. Зная все это, я с огромным уважением отношусь к этим людям. Они все сделали с полного нуля, даже с минуса финансового. Притом что все государственные издательства, получавшие деньги, могли их только красть.

– Судя по всему в издательстве вас озадачили темой для книги?

– Да, сказали они, нам нужны авторы, мы сейчас как раз ищем, кто бы нам написал русский любовный роман. Я им: «Давайте я попробую». Но сначала, думаю, посмотрю, что же это такое «любовный роман», поскольку сама ни одного не читала. Помню, купила исследование «Любовный русский роман на российском рынке». 94 рубля стоило – большие деньги по тем временам. Почитала. Многое узнала. Там очень подробно описывались приметы жанра. И я поняла: нет, такое я никогда писать не буду, мне не интересно. Это как легко составлять из готовых кубиков. К счастью, ребят из издательства теория жанра не интересовала, они сказали: «Пишите, что хотите. Главное, чтобы люди читали, чтобы им было интересно. Например, история Золушки всегда волнует. Скажем, приезжает в Москву молодая лимитчица…» «Нет, – говорю, – про лимитчицу не хочу. Потому что это будет чернуха: я много чего про лимитчиц знаю, сталкивалась. Лучше я напишу просто про молодую девочку, приехавшую в столицу из маленького городка». И вот я эту первую книжку написала.

– Был успех?

– Ребята издали ее, по-моему, даже не читая. Сразу в типографию, большим тиражом. И она у них раскупилась буквально в три дня. Они мне: «Пишите, что хотите, мы будем печатать». И я стала писать продолжение этой истории. Потом еще одну книгу… Третья была потом экранизирована. А с первой книгой связано появление моего псевдонима, о котором я страшно жалею. Но уже ничего не поделаешь.

– Вы его взяли, потому что стеснялись своего настоящего имени на обложке не очень серьезной книги?

– Да! Вышло так, что я сдаю книгу в издательство, и параллельно у меня защита диссертации в МГУ. И я представила: пойдет весь ученый совет к метро, а тут на лотках книга с моей фамилией. Подумают: «Что за ерунда такая! И нужны ли нам такие ученые?» И мужу скажут: «Ты бы проследил, чем твоя жена занимается!» А я уже преподаю, у меня студенты. И еще, думаю, неизвестно, насколько это окажется серьезным для меня занятием. Может, просто опыт. В общем, мучилась я этими сомнениями, а мне издатели: «Да возьмите псевдоним! Все берут. Вон Маринина. В жизни она майор милиции, и ей тоже неудобно, что пишет детективы. Поэтому взяла себе псевдоним. И вы себе придумайте, только чтобы было благозвучно». И я выдумала эту Анну Берсеневу буквально ниоткуда, просто потому что приятное сочетание звуков. Татьяна Сотникова – ровно такое же. Существенной разницы нет. Если бы у меня была фамилия, которая не ласкала слух, тогда моему поступку было бы оправдание, а так... Вышла первая книга, вышла вторая, третья. К третьей я уже поняла, что псевдонима не хочу.

– Потому что наконец высоко оценили свою работу?

– Я и первые две книги писала не халтурно. Более того, с большим кайфом, на одном дыхании. Потом так уже не писала. Дальше уже была работа. А первая! Ах! Легкий выплеск. Их переиздают и сейчас. Мне за них совсем не стыдно. Хотя сейчас я пишу совершенно по-другому. Это, кстати, все издатели знают: первые книги еще ни о чем не говорят. Автор может выплеснуть свою жизнь, что накопилось – и больше уже не написать ничего. Но к тому моменту я поняла другое: что мне совершенно не важно, будет ли это иметь успех, что скажут коллеги, знакомые, ученый совет, студенты. Это стало очень важным для меня занятием. И я: «Давайте без псевдонима!» Мне в ответ: «Да вы что! Его все уже знают!».

– А начать печататься под своей фамилией в другом издательстве?

– Этого вообще нельзя делать. Одно дело книгу издать, а другое – сделать так, чтобы читатель запомнил автора. Люди ведь просто не запоминают никаких авторов. Были социологические исследования на этот счет: совсем не запоминают. Книжка для них – как еда, мясо, овощи. Надо купить одну книжку для жены, другую для мужа – все. Это настолько катастрофическая ситуация! Поэтому усилия, которые прикладывает издательство для того, чтобы запомнили автора, огромные – это большая работа. В этом нуждаются даже те авторы, которые точно будут пользоваться спросом у публики.

– Сколько у вас уже романов?

– 30-й вышел.

– Однако люди читают все меньше и меньше…

– Неправда. С этим ситуация тяжелая только в нашей стране. В остальном мире – благополучная. Там все стремятся к знаниям, я могла в этом убедиться во время своих поездок, например, в Америку. Да, есть люди, которые читают, потому что у них в этом потребность. Но ведь большинство делают это по другой причине – потому что понимают: без книг они окажутся на обочине жизни. Не будет работать воображение. Может, не понимают, но видят, убеждаются: тот, кто читает, добивается в жизни большего. А в нашей стране все совсем по-другому. Здесь, чтобы достичь чего-то, достаточно вступить в правильную партию и вылизать все места начальству. А человек, который читает, будет сидеть в своем блоге и лишь возмущаться. Вот и все. До тех пор, пока будет это продолжаться, смешно говорить о библиотеках. Они будут хиреть. И интерес к чтению будет падать.