– Александр Александрович, не собираетесь ли вы по примеру многих коллег по цеху выйти в день своего рождения на сцену?
– Непосредственно в день рождения я играть не буду, проведу этот день в кругу семьи. А театр, насколько я знаю, будет отмечать мой юбилей 30 сентября. Сначала отыграем спектакль «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», где я играю сэра Денверса Кэру, а после соберемся с коллегами в фойе и попьем чайку.
– В сегодняшнем репертуаре Театра Моссовета вас можно увидеть только в двух спектаклях. Планирует ли руководство занять вас еще в какой-либо постановке?
– Да, на сегодняшний день я занят только в двух спектаклях: это, как я уже сказал, «Джекил и Хайд», а также «Царство отца и сына», где играю Захарина-Юрьева – роль далеко не главную, но весьма значимую. Конечно, как и любому актеру, мне бы хотелось играть больше. Но, поскольку я взрослый мальчик, я понимаю, что это не всегда зависит от одного моего желания. Потому что театр живет своей, достаточно сложной жизнью. Ему нужны обновления, а для этого должна больше играть молодежь. Хотя не скрою, кое-какие соображения по поводу моей занятости в новых постановках у руководства театра действительно имеются. Но говорить об этом преждевременно. Потому что может возникнуть целый ряд причин – и объективных, и субъективных, – которые повлияют на исход дела. В общем, нормальная театральная жизнь.
– В последнее время нормальную театральную жизнь нарушило известие о переходе на контрактную систему. Многие ваши коллеги переживают по поводу своего будущего. Лично вас такая форма трудовых отношений не пугает?
– Меня вообще уже ничего не пугает. Все, что мог, я уже совершил. Помните, у Некрасова? «Создал песню, подобную стону, и навеки духовно почил». Но последние строки не про меня, я духовно не почил, это точно. А по поводу контрактной системы скажу, что это будет очень непростой процесс. И вопрос даже не в том, что можно будет прекратить контракт и уволить работника, а в том, будет ли это действительно контракт, а не просто договор. Вот что меня больше всего волнует. И потом, будет ли этот контракт обеспечен социальными гарантиями? Не получится ли так, как это происходит во многих сферах, где действует принцип «товар – деньги»? Когда тебя нанимают, тебе заплатили деньги, а все, что с тобой происходит дальше – недомогание, болезнь и прочее, – это твои личные проблемы. Я опасаюсь, что лихие финансисты могут под шумок лишить нас социального пакета, который сейчас предоставляет государство. К тому же руководство не очень обращает внимание на такое понятие, как коллектив театра. Этот термин игнорируют, не называют ни в одном документе. А коллектив театра – это в основном актеры. Во всяком случае, главный игрок на театральной сцене – это актер, который, по сути, лишен возможности влиять на жизнь театра, начиная от выбора репертуара. Раньше в театре был художественный совет, на котором проводились читки новых пьес, обсуждались выпущенные спектакли... Руководство театра обязано было по закону заботиться об актерах, об их творческом росте, о смене амплуа. А в современном театре такого понятия, как художественный совет, вообще не существует.
– Но, насколько я знаю, худсовета в вашем театре нет уже несколько лет.
– На мой взгляд, если говорить не о конкретном театре, а в принципе о художественных советах, то одной из причин их исчезновения явилось то, что с наступлением демократии и свободы руководители театров стали делать что хотят. И когда им кто-то минимально что-то советует, их это обижает и даже оскорбляет. Потому что им в принципе не нужен ничей совет. Это проблема тяжелая и болезненная. Причем я это говорю как театральный деятель. Потому что как актер я, как говорится, старше их всех на одну мировую войну и мне абсолютно не страшны никакие перемены. Переход на контрактную систему – это довольно непростая история. Реформа идет сверху, а все, что идет сверху, «согрето какими-то временными чувствами» и, похоже, никто толком не собирается вникать в дела театра. Не подумайте, что я ворчу по-стариковски. Я это говорю без горечи. Просто считаю, что в решение этого вопроса должны быть вовлечены все стороны. Не только руководители театров и руководство определенных государственных учреждений, но и все театральное сообщество. Это должно быть обсуждаемо и понятно всем. У нас вообще странная политика в стране: все, что делается «на заграницу», мы понимаем, нам объясняют, почему это делается, мы этому верим и поддерживаем. А все, что происходит внутри страны, – нам непонятно, и никто не пытается нам этого объяснить. Поэтому создается впечатление, что от нас пытаются что-то скрыть. Но это мое предположение, и цена ему может быть нуль.
– А как обстоят дела в Гильдии актеров кино России, вице-президентом которой вы являетесь? Там тоже есть проблемы или пока все спокойно?
– Организация находится в достаточно сложном статусе, поскольку разделена на две самостоятельные единицы – Гильдию актеров кино, которая была создана Евгением Жариковым, и Гильдию актеров кино Союза кинематографистов России. Причем в обеих организациях состоят практически одни и те же люди. А в итоге общественной организации как таковой не существует, даже президента выбрать не можем, не говоря уже о помощи нуждающимся актерам. Денег у организации нет, да и откуда они возьмутся при копеечных взносах? Хорошо, что Фонд помощи ветеранам кино «Урга – территория любви», который создал Никита Михалков, периодически выделяет членам гильдии деньги на срочные нужды, такие, как операции, например. Но вообще-то ситуация везде непростая. И в гильдии все довольно-таки сложно, и с Международным фестивалем актеров кино «Созвездие» тоже не все ясно.
– Так вы же президент этого фестиваля, вам и решать накопившиеся проблемы.
– Откровенно говоря, я даже не знаю, буду ли в дальнейшем заниматься фестивалем, и этому есть целый ряд причин. Одна из них в том, что трудно что-либо сдвинуть с места, когда все зависит от одного человека. Например, приглашает фестиваль в город Н. губернатор, который заинтересован в некой культурной революции на подведомственной ему территории. Мы едем туда и проводим пробный фестиваль, вроде все получилось. Поэтому и второй фестиваль мы проводим там же, и он проходит просто блистательно. На следующий год приезжаем в этот же город договариваться насчет третьего фестиваля, а губернатора уже сменили, и вместо него сидит человек, которому это не интересно. Тем более что и фестиваль организовывал его соперник. К тому же, как правило, между городом и областью постоянно идут различные распри. Мы в итоге оказываемся меж двух огней, и надо договариваться и с областными, и с городскими руководителями. А им это по большому счету не нужно совсем. К тому же и со стороны Министерства культуры России помощи в проведении фестиваля добиться очень сложно. А ходить просить и унижаться я не хочу. Поэтому мое участие в следующем фестивале в качестве президента – под большим вопросом. Но нужно время, чтобы хорошо все обдумать и принять окончательное решение.
| СПРАВКА «НИ»
|