– Егор, чем вас как продюсера привлек жанр романтического альманаха? Ведь вы известны по жестким фильмам «Антикиллер», «Побег», «Консервы»…
– Продюсерские проекты очень всеядные. Если честно, снимать альманах – это приятное времяпрепровождение. Продюсер не напряжен, как режиссер, который по три месяца сидит перед камерой. Есть время подумать, пива выпить, хотя ты сидишь на площадке в состоянии готовности к десяти съемкам десяти новелл. У меня всегда есть своя раскадровка: если режиссер не может снимать, снимаю сам, но это напряжение другого толка. Интересно заниматься новой профессией, для меня пока до конца не понятной. Моим первым продюсерским проектом был альманах «Москва, я люблю тебя!». Потом я сделал по инициативе правительства Казахстана картину об афганской войне «Возвращение в «А», затем – альманах из десяти новелл «Сердце мое, Астана!». «Баку, я люблю тебя!» – совсем другой фильм, потому что в России работают российские режиссеры и актеры, в Казахстане – казахстанские, а в Баку вместе с азербайджанцами в картине принимали участие кинематографисты из разных стран. У нас снималась известная турецкая актриса Эйшан Озхим, популярный итальянский актер Алессандро Берталуччи, заслуженный артист Узбекистана Сейдулла Малдаханов. Из россиян, кроме меня, работали режиссеры Алексей Голубев, Андрей Разенков и артисты Сергей Никоненко, Любовь Толкалина и Вячеслав Разбегаев.
– На каком языке говорили актеры?
– Каждый на своем, но всех озвучивают на азербайджанском. У моей супруги Любы была роль русалки, она молчит…
– По большому счету, альманах снимать проще, чем полный метр?
– Не согласен. Просто это другого рода удовольствие. И на самом деле альманах – более хлопотное кино. Каждые четыре дня перестраиваешься под другого режиссера: только группа настроилась на одного – приходит другой. Но с точки зрения продюсера это интересная и хорошо оплачиваемая работа.
– Продюсеры часто жалуются, что найти хороший сценарий – большая проблема. В вашем альманахе десять новелл, то есть десять сценариев…
– Неправда! На «Москву, я люблю тебя!» у меня было триста сценариев, на Казахстан – сто, на Баку – тоже сто. Фильм состоит из разных историй, в отличие от казахстанского альманаха, который делался к двадцатилетию независимости и, по сути, к двадцатилетию развала Советского Союза. «Баку, я люблю тебя!» – более праздничный фильм с позитивным настроением. Но это не корпоративная лента о городе, о небоскребах, которые построили, это человеческие истории о любви.
– Когда можно будет увидеть этот фильм?
– Я не знаю, будет ли российский прокат вообще просто потому, что картина мне не принадлежит. Есть определенные нюансы, которые заключаются в том, что не все фильмы имеет смысл выпускать в России, поскольку тем самым ты пишешь себе историю неуспеха. Даже самый прекрасный фильм может никогда не собрать кассу. Возьмите очень удачные картины, которые показывает в своей программе Александр Гордон. Счастье для режиссера, когда его фильм показывают на такую аудиторию, а то, что критики в студии ругают, для него вообще не имеет значения. «Возвращение в «А»» я считаю своим лучшим фильмом, но знаю, что он никогда не окупится. Можно снять великолепную картину за 40 миллионов долларов, но на рынке СНГ такие деньги вернуть невозможно. Даже если это очень-очень хороший зрительский фильм – все равно невозможно! Продюсеры постоянно попадают в финансовый капкан. На афише 36 миллионов, а собирают в лучшем случае 29 миллионов. И это называется не успех, а провал. Еще никому не удалось вернуть вложенные средства. Каждый зритель должен прийти в кинотеатр хотя бы три раза, чтобы отбить картину на рынке СНГ. Или нужно делать скромный фильм с очень маленьким бюджетом, или если нескромный, то приглашать звезд уровня Джоли и прокатывать его на весь мир, но тогда включаются другие механизмы. Любой продюсер, не знающий ситуацию в России, оценивает наши картины как провальные. А я не хочу писать себе историю неуспеха…
– Любая новая работа – это проверка на творческую прочность. Насколько вы зависимы от творческого подъема? Что, на ваш взгляд, есть творческое состояние и как оно взаимосвязано с талантом?
– К сожалению, творческих людей очень часто называют творческими по записи в дипломе или по слову, которое стоит после их фамилии в визитке. Творческих людей гораздо меньше, чем заявлено. Другой вопрос – хорошо это или плохо. Есть прекрасные, но малоталантливые вещи, которые перевернули мир. Например, фильм «Аватар». Это очень холодная история, форма преобладает над содержанием, и если форму убрать, то останется сюжет дешевого вестерна о ковбоях и индейцах. Сидели индейцы вокруг дерева, приехали ковбои, дерево спилили… Про артистов говорят «актер от бога». Вот Женя Миронов – от бога, но есть артисты технологичные, о которых говорят «он напитался, набрался, вырос», и все равно их считают талантливыми. Многих российских артистов, очень знаменитых, из первого ряда, я не принимаю и не понимаю, что в них такого, что они а) так популярны у народа и б) популярны у власти. Некоторые их достоинства, благодаря которым они считаются хорошими артистами, вообще не относятся к таланту. Может быть, я дурак? «Творческость» – иногда ее больше, иногда ее меньше, она как магнитная буря… Вдруг идет всплеск творческой энергии – это и называется вдохновением. Большие художники часто живут по принципу «ни дня без строчки» и пытаются в себе искусственно разжечь огонь. А я не считаю себя очень творческим человеком и не знаю, испытываю ли вдохновение. И мои фильмы достаточно холодные. Но зато я испытываю подъем сил, одержимость и главное – энтузиазм. За 14 лет я сделал 14 картин как продюсер и как режиссер. Может, только китайцы больше снимают. Но ведь это меня не делает творческим человеком, это делает меня профессионалом. Истину в определении творчества найти практически невозможно. Творчество – это очень нестабильное состояние, и часто мы обманываемся, принимая обычные работы за вдохновение. Не случайно продюсеры (особенно телевизионные) называют свои фильмы изделиями. Хорошее изделие, говорят, или плохое. Коммерческое кино полностью лишено творчества. Это как учебник, по которому ты должен выполнить задание. Чаще всего в таком кино работают люди из рекламы, профессиональные, послушные и технологически очень продвинутые, как Тимур Бекмамбетов, например. Реклама технически опережает игровое кино. Правда, сейчас для рекламы не лучшее время, она уже делает шаг назад. Что касается связи творчества с некими глубокими переживаниями, безусловно, такая связь есть. Это происходит, когда ты делаешь глубокие картины, без какой бы то ни было оглядки на кого бы то ни было, не слушая людей, которые тебе говорят: «Нет, такое кино не пойдет». Кому интересно смотреть на бабку, умирающую в Чернобыле? Таких картин делается в России несколько десятков, но они крайне редко «видят» экран.
| СПРАВКА
|