Шоу по Шоу

Написанная ровно век назад, в 1913 году, пьеса Шоу предназначалась для подруги драматурга – блистательной примы английской сцены Стеллы Патрик Кэмпбелл. Успех постановки был оглушительным: меньше чем за сезон «Пигмалион» появился на сценах Вены, Берлина, Москвы. В середине 1930-х годов Шоу переделал пьесу в сценарий кинофильма, за который получил «Оскар» в номинации «лучший сценарий». Еще двадцать лет спустя в Америке на основе «Пигмалиона» был создан мюзикл «Моя прекрасная леди», не сходящий с бродвейских сцен.

Герои Шоу – профессор фонетики мистер Хиггинс и цветочница Элиза Дулитл – стали нарицательными персонажами, а сленговое междометие героини «вау» вошло в большинство европейских языков.

Сам Джордж Бернард Шоу в предисловии к пьесе писал, что для него наиболее важной была борьба за чистоту английского языка: «Англичане не уважают родной язык и упорно не желают учить детей говорить на нем. Написание слов у них столь чудовищно, что человеку не научиться самому произносить их. Ни один англичанин не откроет рта без того, чтобы не вызвать к себе ненависти или презрения у другого англичанина». Но уже с первой постановки «филологические» кунштюки были решительно отодвинуты на второй план темой любви-борьбы учителя и ученицы, столкновений интеллекта и чувства, мужской брутальности и женского очарования, наконец, драматургией актерского поединка премьеров труппы, сражающихся за благосклонность зала.

Кажется, Константина Райкина больше всего привлекла и заинтересовала именно стихия свободного лицедейства, тема утверждения превосходства витальной силы семейства Дулитл над всеми преимуществами высоколобых снобов из семейства Хиггинс.

В премьерном составе в роли папаши Дулитл и его дочки заняты актеры Григорий Сиятвинда и Елизавета Мартинес Карденас. На фоне графичных лондонских пейзажей на трех задниках-экранах (сценограф Борис Валуев) разворачивается вакханалия лицедейства, организованного по принципу – кто кого переиграет.

Эксцентричный профессор в исполнении Максима Аверин совершает почти цирковые кульбиты, рычит и неистовствует (просто видишь и слышишь Константина Райкина, показывающего и подсказывающего актеру жесты и интонации). Но и его эскапады бледнеют рядом с каскадным выходом Дулитла-Сиятвинды. Почесывающийся обо все попадающиеся по дороге предметы обстановки буржуазного дома мусорщик-философ Дулитл доводит зрительный зал уже не до взрывов хохота, а до всхлипов.

Константин Райкин никогда не боялся «переборов» на сцене, и в «Лондон шоу» эстрадная броскость его постановочной манеры выглядит вполне уместной.

Яркие сцены-скетчи перебиваются пантомимой, стилизованной под немое кино. Вот сцена знакомства Хиггинса и Элизы возле Ковент-Гардена, вот уроки Хиггинса, обучающего тонкостям светского поведения свою темпераментную ученицу.

Выпускница предыдущего набора курса Райкина Елизавета Мартинес Карденас сумела в образе Элизы Дулитл соединить непринужденную естественность щенка и африканский темперамент, когда вокруг ее героини искрит даже воздух на сцене. Простодушный чертенок, то и дело повторяющий «я – девушка честная!», ни на минуту не остается в неподвижности, мгновенно реагирует на любое слово, взгляд, жест. Ее Элиза уморительно смешна, когда впервые появляется в костюме «настоящей леди». А на решающем приеме в посольстве она является не столько экзотической герцогиней, сколько шикарной эстрадной дивой, которая с шиком взяв гитару, обучает гостей новым ритмам, этакая Элла Фицджеральд в полном осознании собственной неотразимости.