Актриса Элина Быстрицкая

– Элина Авраамовна, каково ваше мнение о переаттестации артистов? Этот закон может вас коснуться каким-то образом?

– Чудовищный закон. Тот, кто сегодня этим занимается, по-видимому, не понимает, что есть какая-то сторона жизни, искусства, которую нельзя трогать. На Украине есть Академия Искусств, это государственное учреждение, там два направления – научное и учебное. Они имеют право регулировать искусство. А у нас любой чиновник думает, что понимает в искусстве. Теперь по поводу переаттестации, вот скажите, как я должна доказать, что способна еще творить? Как я должна доказать и кому? Человек, который это придумал, мы его все знаем, полагаю, сам не понимает, что делает.

– Хотели, как лучше, а получается, как обычно… Очень сложно придумать механизм, чтобы сократить некоторые безмерно раздутые труппы…

– Нужно вернуть художественные советы, которые не пропускали в труппу бездарных актеров. В Малом театре был художественный совет, состоящий из представителей трех поколений, и все имели право выступить, никто не боялся высказаться. Сегодня все боятся, потому что неограниченная власть у руководителя. Вот вам пример с Таганкой: вдруг худрук уходит, потом его заменяют, потом человек заболевает, и что остается? Как после войны – одни развалины. Как теперь театр поднимать из руин? Культура в государстве не может существовать на остаточной стоимости. Ни одна отрасль не должна развиваться без участия культуры. Культура – это просветительство, это сплочение, это все равно идеология, и вовсе необязательно она должна быть политической. Делать добро – тоже идеология!

– Сбор ветеранов СТД традиционен. Но, к сожалению, ветеранов сегодня остается все меньше… Вас везде приглашают, задают одни и те же вопросы, и вам приходится повторяться, произносить одни и те же речи. Вы не устали от этого?

– Знаете, ведь есть возможность не ходить, никто не заставляет. Я и хожу редко, но сейчас пришла, потому что собрали людей театра. Я не могла себе позволить не прийти.

– Кто-нибудь, кроме благотворительных организаций, в нашей стране интересуется ветеранами, жизнь которых за прошедшие десятки лет не стала более достойной?

– Понимаете, когда глава государства говорит, что мы стали жить лучше, очень хочется с ним согласиться, возможно, ветераны стали жить лучше. Я лично не жалуюсь, поскольку до сих пор работаю и у меня достаточно налаженный быт. Пока я в силах что-то делать, у меня нет переживаний, что мне может чего-то не хватить. У меня есть друзья и подруги, с которыми я иду по жизни много-много лет. Бывает и от них, и от их детей помощь. Я не жалуюсь, но, когда вижу старых одиноких людей, у которых были в прошлом достижения, победы, а сегодня ничего нет, мне их очень жаль.

– Вы прошли всю войну, но, глядя на вас, в это сложно поверить…

– Я – самая младшая участница войны из нашей семьи, моложе меня был еще только мой двоюродный брат. Во время войны ему было двенадцать, а мне – тринадцать, нас никто не заставлял, это был порыв юной души. Когда я попросилась в госпиталь, сказав, что хочу помогать фронту, комиссар спросил меня, что я умею делать, и я быстро ответила: «Для фронта я умею все!» Сначала мне просто разрешили читать раненым газеты, книги, писать письма их родным. Потом доверили стать санитаркой, потом – лаборанткой. После войны меня направили учиться, и я закончила медтехникум. Но, получив диплом фельдшера, дальше пошла учиться… в театральный институт.

– Почему не стали врачом?

– Я вовремя поняла, что не смогу быть хорошим медиком. Во время практики я видела, как бывает: я ведь не знала, что человек может умереть не от кровавых ран, а даже от наркоза. Для меня это было таким потрясением, что я ушла. Я всегда сразу делала то, что решала…

– Вас ничего нельзя было заставить делать не по доброй воле?

– Никогда. Только то, что я сама считала нужным и правильным. И сегодня я такая же: никого и никогда не послушаюсь, пока сама не решу. При этом я за всю жизнь никому не причинила зла, не сотворила беды – мама меня так научила в детстве…

– Элина Авраамовна, что нового у вас в этом театральном сезоне?

– Я почти не работаю в Малом театре: мне запретили длительное напряжение, поэтому я обратилась к руководству театра с просьбой разрешить мне не репетировать и не играть спектакли. Я живу в том ритме, который допускает мой организм: осенью перенесла сердечно-сосудистую операцию, и после этого теперь не могу не прислушиваться к своему организму. Так что про обстановку в театре ничего не могу сказать.

– Чем вы сегодня занимаетесь?

– Пою. У меня бывают даже сольные концерты. В Малом театре есть свой оркестр, и 7–8 мая я принимала участие в концертной программе, еще буду занята в концерте 12 июня. С той нагрузкой, которая у меня была раньше, это никак не сравнить. В длительный отпуск (без сохранения содержания) я ушла в прошлом году и практически одиннадцать месяцев не работаю…

– Причина только в вашем состоянии здоровья?

– Не только. Я расстроилась. Обиделась. Может, и по незначительному поводу, но он стал «последней каплей»…

– Какое-то недоразумение во время репетиций?

– Нет, совсем мелочь: Малый театр напечатал календарь на 2012 год, и в День театра вручил нам в качестве подарков. Я получила свой календарь, стала его смотреть, а там меня нет, словно я к этому театру, в котором проработала 55 лет, не имею никакого отношения. И я подумала: «Раз меня нет в календаре, значит, меня нет в театре», и подала заявление на отпуск до конца 2012 года. Потом выяснилось, что часть календарей была бракованной, а в остальных какой-то один мой портрет был, но я все равно обиделась, отреагировала очень болезненно. И сказала себе, что должна проверить, что такое для меня театр и что такое я для театра. Я проверила. И довольна.

– Вы играли главные роли в трех спектаклях действующего репертуара…

– Спектакли, в которых я играла, идут с дублером, а если его нет, значит, не идут. А я пока пою, работаю, зритель меня принимает очень хорошо, и я довольна, все в порядке, даже не ожидала, что мое пение так понравится зрителям…

– И при этом вы ни от кого не зависите…

– Да, это – мое. Я – Овен, и должна все сама. Так что теперь я нисколько не обижена, не страдаю, все хорошо. Аплодисменты, цветы – все есть…

– А на спектакли ходите?

– В свой театр не хожу, мне больно. Я не хочу обижать своих коллег.

– Вы можете отметить понравившийся спектакль этого сезона в других театрах?

– Я видела чудный спектакль «Цена» в Театре Маяковского, в главной роли – Ефим Байковский, который был моим первым профессиональным партнером в театре в Вильнюсе (я играла Таню, он – Германа), потом мы с ним еще играли в спектакле «Годы странствий». Мы с ним на всю жизнь остались в добрых отношениях, но много лет нам все как-то не удавалось пообщаться, и на спектакле «Цена» я испытала просто потрясение: как он работает!

– А в каких театрах вы еще бываете?

– Туда, где новая драма, не хожу: не хочу расстраиваться…