Кукловод из Степанчикова

Спектакль «Село Степанчиково» смело можно назвать самой злободневной постановкой сезона. Хотя никаких привычных маркеров актуального прочтения здесь вроде нет. Режиссер Антон Яковлев не переписывал текст Достоевского, не вставлял в него никаких милых сердцу лозунгов типа «Вся страна погрязла в коррупции» или «Руки прочь от Химкинского леса!». Поэтому люди, свято убежденные, что если со сцены не повторяют того, что они много раз читали в соцсетях, то это не актуальное искусство, боюсь, никакой злободневности не заметят.

Разве что вдруг обнаружат странную перекличку рацей Фомы Опискина о необходимости нравственности в искусстве с речами наших государственных деятелей, страшно озабоченных проблемами народной нравственности. Между тем ни один социолог и ни один журналист не рассказали о наших доморощенных кукловодах столь исчерпывающе и подробно, как Василий Бочкарев, сыгравший демиурга из Степанчикова.

Артист Василий Бочкарев («кукловод из Степанчикова») играет цельный тип прирожденного прихлебателя, добравшегося до неограниченной власти и теперь с наслаждением насаждающего всюду свою волю и свой вкус. С каким искреннейшим сладострастием говорит он о высоких материях. Как истово старается истребить «Комаринского» и выучить старого камердинера Гаврилу говорить по-французски. Как положено любому насаждателю передовых взглядов, этот Фома имеет своих шутов-приверженцев в доме. В своем благодетеле души не чает пригретый им лакей Видоплясов, решившийся пойти в изящную словесность. Его окружает преданный выводок перезрелых злющих девиц-приживалок. Наконец, сам хозяин дома полковник Ростанев благоговеет перед ученостью своего Фомы. Но раздраженному самолюбию мало привычной аудитории, ему хочется приумножать свою публику, чтобы и господа из столицы рукоплескали, чтобы весь свет говорил об учености Фомы.

Антон Яковлев писал свою инсценировку, явно имея в виду светлое дарование Василия Бочкарева, обаяние его легкости, юмор, смягчающий даже самые страшные черты его героев. В исполнении Бочкарева Фома Опискин является прежде всего самовлюбленным фигляром («такого самолюбия человек, что уж сам в себе поместиться не может»), который каждую минуту своего существования превращает в театр одного актера. Тиран, краснобай, сладострастник, гадина и человеконенавистник – это все только роли, разыгрываемые с искреннейшим увлечением, но никогда – с самозабвением. В самые пылкие минуты в глазу у Фомы сохраняется трезвая точка: «Каково выходит? Неплохо-неплохо!» Или напротив: «Батюшки, куда же это меня занесло, как же я так заврался! А вот сейчас такие турусы подпущу, мало не покажется!»

Его спонтанные реакции, его завиральные речи, его неожиданные жесты ставят в тупик и восхищают не только Ростанева (Виктор Низовой) или Мизинчикова (Глеб Подгородинский), но и весь зрительный зал, с которым Фома тоже «на дружеской ноге».

Великолепный артист Василий Бочкарев купается в роли, царствует в ней. Физически ощутима волна энергии, которая идет от его Фомы (когда Опискина нет на сцене, кажется, что даже театральный свет становится тусклее). Не забыть интонацию, с какой Фома вопрошает: «Знаете ли вы страдания моего сердца? Спросите у Шекспира!» Или горделивое: «Я – Фома ОпИскин». И тут же поправляет сам себя: «Нет, Фома ОпискИн!», вскидывая голову с величием маркиза.

Немирович-Данченко уверял, что «все мы – и режиссеры, и художники, и директор – существуем в театре только для того, чтобы в такие-то моменты Тарасова, ходя растерянная по сцене, говорила: «Что мне делать, Аннушка, что мне делать?» Вот для этих моментов, которые приносят на сцену актеры своим творчеством, для этих минут, составляющих зерно театра, для этого все мы существуем». Постановка Антона Яковлева, декорации Николая Слободяника, многосоставный спектакль с очень разными индивидуальностями существуют именно для того, чтобы, присев в финале на авансцене, доверительно поделиться своим проектом – податься в Москву, лекции читать, учить столичных болванов, чтобы заронить в них искру небесного огня…

Надо сказать, в эту минуту Фома-Бочкарев так убедителен, что хочется немедленно проверить: а может, уже и приехал, и учит, и искры небесного огня запихивает в неокрепшие души?