В конкурсе на «самого умного» сказочного персонажа наверняка победителем (обойдя Василису Премудрую) выйдет хитроумный портняжка из «Голого короля». Так над царственной особой и всем городом разом никто не издевался. Какой, наверное, кайф тыкать в пустоту и уверять, что вот здесь кружавчики, вот здесь фестончики, а вот здесь вышивка, краше которой и на свете нет. А потом слушать, как легковерные дурни с увлечением расписывают: что кружавчики – это что-то, а фестончики – такие кле-евые! А самые независимые независимо прибавляют, что все-таки над вышивкой еще надо работать… Похожий кайф сейчас наверняка переживает самый остроумный портняжка театрального цеха Константин Богомолов, громогласно объяснивший в своем Facebook перед премьерой постановки «Идеальный муж. Комедия», что он поставил спектакль-высказывание, ну, такой политической остроты, что места на нарах уже зарезервированы, посему – спешите видеть срочно, можете не успеть. А теперь с удовлетворением читает хор загипнотизированных рецензентов, которые просто потрясены смелостью, с которой со сцены нам рассказали, что министры резиновых изделий у нас дают выигрывать тендеры своим женам! И к тому же придерживаются нетрадиционной ориентации.
В постановке МХТ наш родной министр резиновых изделий оказывается ни больше ни меньше как Адонисом во плоти, влюбляющим в себя и женщин, и мужчин, и даже киллеров на работе. В духовниках у наших властей служит князь тьмы – Мефистофель собственной персоной. Выясняется, что нашим бизнесвумен не чуждо ничто человеческое. А наши певцы шансона, даром что терзают уши слушателей чем-то непередаваемо убогим, в быту изъясняются исключительно парадоксами, взятыми напрокат у Оскара Уайльда (тут режиссер не удовлетворился даже умником лордом Горингом из «Идеального мужа», но ободрал подчистую и лорда Генри из «Портрета Дориана Грея»). Наконец, самый-самый наш Главный на верхушке пирамиды власти – и вовсе Дориан Грей собственной персоной с патентом вечной молодости и красоты.
Действительно, мороз по коже от смелости, с какой властям сообщают, что они, конечно, порочны, но как неотразимы! Их утонченности и душевной красоте могут позавидовать даже эстеты Уайльда. А выращиваемые ими «цветы зла» просто кружат голову своим губительным ароматом! «Разоблачаемые» просто обязаны смахнуть слезу и побежать с букетом к сцене. Уже одиннадцать лет как делающий лучший капустник в Москве – «Гвоздь сезона» – Константин Богомолов так умеет поиронизировать над объектом, что ирония будет неотделима от дифирамба. Да и увидеть в зеркале Оскара Уайльда нашу жизнь – штука практически невозможная: слишком высоко висит, не допрыгнуть.
Разбирать же «Идеального мужа» как художественное произведение – задачка, схожая с тем, как анализировать кройку и шитье платья голого короля: соответствует ли правилам портновского искусства. Можно, конечно, почесать левой ногой за правым ухом и сказать, что актеры существуют по принципиально новым законам. Но игру на одной интонации и на одной гримасе трудно назвать чем-то оглушительно новым на сцене. Гертруда (Дарья Мороз) злится все четыре часа сценического действия. Лорд (Игорь Миркурбанов) на одинаковой рыдающей интонации ведет и кремлевский концерт, и общается с папой, сыном, прежде любимой женщиной, сейчас любимым мужчиной… И это – лучшие работы весьма многонаселенного перформанса. Плюс буксующий ритм и буксующая на повторах мысль постановщика... А угадай-ка, из какого недавно виденного спектакля взята та или иная мизансцена, – и вовсе может рассматриваться как отдельный аттракцион для критических упражнений.
Но ведь шварцевский герой вовсе и не собирался явить миру шедевр портновского искусства.
Проведенный храбрым портняжкой в «Голом короле» тест на адекватность окружения был побочным продуктом куда более дерзновенного замысла. Платье голого короля было чистой проекцией ожиданий, стремлений, подсознательных интенций горожан. В этом качестве «Идеальный муж» – прекрасный объект исследования всей нашей среды. Как интересно разбираться в недавно возникших пиар-технологиях раскрутки постановки, начиная со стадии репетиций, когда в социальные сети день за днем вбрасываются будоражащие сообщения: вот-вот закроют! Нет, отбились! Актриса берет уроки стриптиза! Ой, сейчас нас проклянут!
Интересно анализировать постпремьерные волхования, когда журналистку, написавшую разгромную рецензию, обвинили в провокаторстве и доносительстве, впрямую обратились к ее начальству и просто потребовали уволить – дефис – распнуть! Или в крайнем случае подвесить над сценой МХТ вместо актрисы топлесс, изображающей сами знаете кого.
…Но, увы, это поле для социологов, психологов и политтехнологов.
Во все века театральному искусству нужны были свои храбрые портняжки, показывающие зияющее Ничто, где мы привыкли видеть Нечто. Константин Богомолов с его остроумием, злостью, яркостью идеально подходит на эту роль. В нашем пространстве так давно не было Никиты Балиева с его «Летучей мышью», где ты мог оценивать шаржи на всех и вся непосредственно за ресторанным столиком (как бы выиграл «Идеальный муж», играйся он в правильном пространстве)…
Театр «на злобу дня», инъекция пародии и шалости – то, в чем давно нуждается наша театральная жизнь. И «Идеальный муж» вполне может стать первой ласточкой на этом пути.