В городе не было громких афиш, немногие СМИ рассказали о приезде Евтушенко, однако в Политехническом все равно был аншлаг. Больше всего – шестидесятников (особенно шестидесятниц). Тех, кто был в этом зале, когда в Большой аудитории Политеха звучал голос не только Евгения Евтушенко, но и Роберта Рождественского, Андрея Вознесенского, Булата Окуджавы, Беллы Ахмадулиной… А сегодня Евтушенко остался один, о чем он и сам с горечью сказал со сцены: «Мне, конечно, теперь одиноко. Невыразимо тоскливо. Я никогда не думал, что доживу до тех времен, когда останусь на свете единственным из нашей плеяды». И поначалу именно это ощущение было основным камертоном вечера.
«Моя поэзия всегда была исповедальной, – сказал поэт, едва отгремели приветственные аплодисменты. – И вряд ли вы найдете другого поэта, который рассказал бы столько же о своей личной жизни, сколько я. Но все равно идет время, и понимаешь, что какие-то вещи остаются недосказанными. И вот, когда я ждал операции, наступил в моей жизни новый период «доисповеди». Я вспомнил историю одной моей любви и решил написать об этом поэму. Дело было в 1968 году – очень трудном году в моей жизни. Во-первых, назревало вторжение в Чехословакию, я это предчувствовал и не хотел верить до последнего момента. А во-вторых, я был влюблен одновременно в трех женщин. И тяжелый камень лежал у меня на душе: я не знал, что со всем этим делать. Тогда я написал письмо своему другу Пабло Неруде, чтобы он вытащил меня в Чили. Я ведь был в тот момент невыездной, но я знал, что на письмо Пабло Неруды власти не ответят отказом. Так оно и вышло – вскоре я получил разрешение и уехал из Союза почти на восемь месяцев, побывал в двенадцати латиноамериканских странах.
И в Колумбии я встретил замечательную девушку – Дору Франко. Она была некоронованной, но королевой красоты Колумбии, работала моделью и сама содержала семью с тремя сестрами, потому что их отец обанкротился. Я не сразу решился написать об этой истории. Спросил разрешения у моей жены Маши. Честно говоря, я думал услышать отрицательный ответ, ведь на носу была наша серебряная свадьба, но, слава Богу, Маша, как всегда, проявила мудрость. Ведь нет ничего бессмысленней, чем ревновать к прошлому».
Свою поэму, которая так и называется «Дора Франко», Евгений Александрович читал в первом отделении, длившемся почти полтора часа. Правда, томик с текстом нашелся не сразу: зрители в ожидании наблюдали, как поэт перебирает и листает свои книги. Наконец, отчаявшись, он обратился к своему помощнику со словами: «Где же поэма?!» И пока ему открывали нужную страницу, Евгений Евтушенко прокомментировал: «Как много я написал стихов…» Зрители засмеялись, послышались аплодисменты, ведь большинство присутствующих многие его стихи знают наизусть.
В начале вечера поэт выглядел немного усталым (после операции он ходит, опираясь на трость), и казалось, что нет уже той энергии и задора, с которыми Евтушенко всегда выходил на авансцену и адресовал свои стихи залу. На этот раз он сидел за столом, склонившись над книгой. Но лишь только он начал читать поэму, как энергия и сила вернулись к поэту, словно «нет лет». Он читал, с каждой строчкой погружаясь в историю той мимолетной любви, когда он, молодой советский поэт, оказался в Латинской Америке.
Правда, кончилась эта любовь весьма неожиданной ссорой и расставанием. «Через несколько лет после той истории мы с ней встретились и помирились в Панаме, – пояснил Евгений Александрович публике, – но затем снова расстались – уже по-дружески. Прошло больше сорока лет. И вдруг на фестивале в Медельине (Колумбия) в 2009 году мне сказали, что Дора тоже участвует. Я был рад! Мы встретились после сорока с лишним лет. Она такая же красивая, обворожительная, будто и не было этих сорока с лишним лет. Редкий случай, как с Софи Лорен».
Во втором отделении вечера читали стихи и делились воспоминаниями о совместной работе и поездках друзья и коллеги Евгения Александровича – Вениамин Смехов, Сергей Никитин, Леонид Шинкарев и многие другие. А сам поэт читал стихи, написанные в последние несколько лет, и почти не комментировал свои произведения, а если чего и касался, то скоротечности времени: «Мне уже восемьдесят лет, а я еще очень многого не сделал, – сказал Евтушенко. – Впрочем, мне и думать об этом некогда. Сейчас я на середине большого романа, а в мае выйдут первые тома «Антологии русской поэзии». Напомним, что новые главы этого уникального труда, антологии «Десять веков русской поэзии», Евгений Александрович регулярно публикует в пятничных номерах «Новых Известий».
Он остался шестидесятником, но творчество его не меркнет, и новые работы столь же темпераментны и современны, словно поэт опровергает собственное стихотворение 1963 года: «Пришли иные времена,/ Взошли иные имена…» Времена пришли, но имя-то осталось.