Певец и актер Сергей Лазарев

– Сергей, в копилке ваших театральных наград появилась еще одна – «Звезда Театрала». Как вы отреагировали, узнав, что номинируетесь на премию вместе с такими мэтрами сцены, как Виктор Сухоруков и Евгений Миронов?

– Конечно, я обрадовался, поскольку при постановке «Талантов» было затрачено много сил, и очень приятно, что после премьеры появились положительные отзывы и даже награды. В музыкальной сфере у меня много призов, театральных меньше, но среди них «Турандот» и «Чайка». Когда я узнал, с кем именно соревнуюсь за победу в номинации, был слегка ошарашен, но мне это, безусловно, польстило. И, конечно, для меня полной неожиданностью стал выбор публики, тем более что приз я делю с таким замечательным актером, как Владимир Этуш. Это делает победу еще весомее.

– Раз все так удачно складывается в театральной сфере, может, вы пересмотрите приоритеты и будете больше времени уделять актерской карьере?

– Мое стремление играть в театре не зависит от наград. Даже если бы их не было, я бы все равно занимался тем, что мне нравится. С Театром имени Пушкина меня связывают 10 долгих лет. У меня пока не так много ролей – я не сторонник участия в каждом втором спектакле и считаю, что это правильно, поскольку среди моих работ нет проходных. По сути, было четыре большие роли (Ромео, Алеша Карамазов, Макс из «Одолжите тенора», Жан-Франсуа Милле из спектакля «Таланты и покойники»), и каждая из них каким-то образом отмечена наградами. Если я играю мало, это не значит, что я не погружен в театр. Просто специфика ситуации в том, что у меня две профессии, и музыкальная перевешивает чуть больше. Если театр пришел ко мне в 16 лет с поступлением в Школу-студию МХАТ, то музыка была со мной с детства – я занимаюсь ею всю жизнь. Но тем не менее мне приятно, что, приходя на спектакли с моим участием, многие удивляются, так как открывают меня с другой стороны: то, что я делаю на сцене театра, кардинально отличается от того, что люди привыкли видеть на концертах.

– Как считаете, ваши актерские эксперименты приучают к театральной эстетике поклонников популярной музыки?

– Думаю, да. Их любимый артист активно участвует в постановках, и они с уважением относятся к этому, тоже пытаются пропитаться атмосферой театра, больше интересуются им, читают. Это большое счастье, что я могу показать своим поклонникам эту грань культурного пространства. За 10 лет мы проходили с ними разные стадии отношений, и сейчас это адекватные, добродушные и отзывчивые зрители. Они все чаще ходят и на другие спектакли, не только в Театр Пушкина.

– В одном из интервью вы сказали, что хотите сыграть князя Мышкина. Роль тяжелая, особенно в психологическом плане. Не боитесь, что не хватит опыта?

– Конечно, это вызов! Но, поверьте, опыта у меня достаточно. В этом плане я гораздо взрослее своих лет и опытнее многих сверстников. Может не хватить каких-то актерских навыков, но некоторые из них приобретаются в процессе репетиций спектакля. Роль в «Идиоте» – это планы не на ближайшее будущее, может, лет через пять удастся это сделать. Сейчас у меня две роли, и обе комедийные, но в какой-то момент должно произойти возвращение к драме. И это будет своего рода переход в другую возрастную категорию. К тому же мне нравится примерять на себя неожиданные образы, такие, которыми я могу удивить публику. В спектакле «Одолжите тенора», например, я играю неуверенного в себе очкарика, неудачника, персонажа, на которого в жизни не похож. Теперь у меня «двойная» роль в «Талантах» – мой герой вынужден притворяться женщиной.

– А комфортнее вы себя чувствуете в рамках комедийного или драматического действа?

– Я гармонично чувствую себя в комедиях. И именно поэтому мне хочется, чтобы произошел какой-то слом, хочется попробовать другое.

– Вам предлагали занять место Евгения Миронова в спектакле «Номер 13». Почему отказались?

– Согласившись на «Номер 13», мне пришлось бы прекратить играть в постановке «Одолжите тенора». По сути, это спектакли-близнецы. Не хотелось повторяться, и, кроме того, это была бы замена Миронова, сравнения с которым мне были бы не на руку. Конечно, я бы сделал все по-своему, но сопоставлений не избежать. С другой стороны, было приятно, что вообще возникла такая мысль – заменить Миронова мной. Взвесив все «за» и «против», я решил все-таки остаться в Театре Пушкина, ведь это мой родной дом.

– Какие последние события в театральной сфере нашли у вас особенно сильный отклик?

– Меня повергла в шок трагическая судьба Марины Голуб. Череда мистических совпадений, которые сыграли роковую роль, и даже название спектакля, который она смотрела в тот вечер – «Смертельный двигатель», – эта цепочка случайностей не укладывается в голове. Когда такие отличные актеры уходят так нелепо, по чужой вине, это ужасно.

– А как у вас складываются отношения с театром в качестве зрителя? Вам удается смотреть московские премьеры?

– К сожалению, это случается не так часто, как хотелось бы. Поэтому могу говорить только о своем родном театре: меня очень радует его творческий подъем. Эта положительная динамика связана в первую очередь с приходом нового художественного руководителя Евгения Писарева. Сейчас проводится ребрендинг, нацеленный на то, чтобы этот театр был модным, прогрессивным. Активно развивается его филиал, ставший площадкой для экспериментальных работ.

– Евгений Писарев приглашал вас в труппу?

– Честно? Нет. Мне в труппе быть не обязательно. Наши отношения с Писаревым строятся на доверии. Я даже контракт не читал, потому что полностью полагаюсь на него и знаю точно, что здесь меня никто не подставит.

– Почему вы не беретесь за сторонние проекты?

– Мне как актеру очень важно работать в комфортной среде. В Театре Пушкина мне не надо что-то заново доказывать. «Таланты» мы делали в очень сжатые сроки, а когда работаешь в таком бешеном темпе, нужно находиться в таких условиях, чтобы не мешали какие-то лишние отвлекающие факторы, препятствующие концентрации. У меня нет времени пристраиваться, завоевывать репутацию в коллективе. Что касается режиссеров, то здесь такая ситуация: настоящие, большие режиссеры, уверен, скептически относятся ко мне, так как им мешают моя медийность и сложившиеся стереотипы. Они более концептуально относятся к постановкам и к задействованным в них актерам. Чтобы создать некий андеграундный продукт, не нужна популярность. Те режиссеры, которые, наоборот, хотят ее использовать, меня не привлекают по одной причине – опасаюсь, что, скорее всего, это окажется антрепризный ширпотреб. В таких проектах участвовать не хочу. Писарев же видит во мне в первую очередь актера, а не певца. Он максимально задействует мои навыки, не спекулируя при этом моей популярностью. У нас сложился с ним прочный тандем. Кроме того, Писарев рассматривает любой креатив, исходящий от актеров. Тут нет диктатуры, в такой атмосфере свободы легко дышится.

– Кто для вас больший авторитет – публика, критика или коллеги?

– Однозначно свое собственное мнение и мнение режиссера. Он все-таки видит концепцию полностью – от и до, и только он знает, насколько полноценно удалось реализовать задуманное. Критика зачастую копает там, где этого делать не стоит, или там, где и копать нечего. Мама и родственники – они, конечно, могут высказать свое мнение, но оно будет субъективно. Что же касается реакции зрителей, то если бы они уходили со спектакля, меня бы это задевало. С коллегами сложнее, так как порой приходится сталкиваться с чувством зависти – они смотрят через призму своих спектаклей, не понимая, что, например, «Таланты» – это не та постановка, которая способна полностью перевернуть человеческое сознание. Ее цель – развлечение зрителя, передача позитивных эмоций.

– Но, может, ваши коллеги просто испытывают профессиональную ревность?

– Да, наверно, это более правильное слово – не зависть, а ревность. Но поверьте, за то время, что я в шоу-бизнесе, во мне выработалось такое качество, как способность фильтровать эти шлаки. Я просто не обращаю на них внимания. И я вдвойне счастлив, что внутри Театра Пушкина этого негатива нет. Коллеги по сцене могут высказать критические замечания, потому что просто хотят помочь, что-то подсказать, посоветовать. Не факт, что мной все будет услышано, – как я и говорил, мнение режиссера важнее прочих, но какую-то хорошую идейку подкинуть могут, за что я им очень благодарен.