Драматург Ксения Драгунская

– Ксения, успевает ли сегодня театр за жизнью? Театры отдают предпочтение классике или антрепризам, поскольку боятся финансового провала, это можно понять. Вы как успешный драматург можете объяснить, что на самом деле сегодня нужно театру?

– Театр – не группа быстрого реагирования и не КВН, чтобы в буквальном смысле «успевать», выдавать «с пылу с жару» реакцию на злободневные темы. Есть Театр.doc, «синяя блуза» наших дней, есть политическое Кабаре.doc. Странно было бы требовать острой злободневности от Малого, например. У каждого театрального коллектива свое понимание времени и свое представление о том, как за этим временем успевать. В целом театр у нас – староватый. Театр в России – домик с колоннами, там в темном помещении без окошек собираются человек сто или триста, усаживаются поудобнее и слушают (поскольку смотреть чаще всего не на что), как на сцене пять или семь человек разговаривают. Хорошо бы молодым режиссерам и авторам смелее отвязывать, откреплять театр от «домика». На пустырь, в школу, на улицу, в деревню (где уже выросло поколение людей, отродясь не бывавших в театре – «засада» со школьным транспортом на селе, общий упадок). Театр медленно меняется, потому что современная драматургия в основном тоже «старенькая». Я много читаю пьес, которые присылают на конкурсы отечественные авторы, в том числе и совсем молодые. И за редчайшими исключениями это какое-то продолжение сериалов, вот ужас в чем! Сплошная говорильня. А ведь слово в театре – для радости, для игры, для красоты, оно должно быть «вкусным», и обращаться с ним надо бережно. Экономить слова.

– Удивил ли вас чем-нибудь прошедший сезон? Есть ли у вас любимые театры? Когда-то вы признавались, что не очень любите ходить в театр...

– Слаженное скандирование «Гений! Гений!» по поводу «кашеобразных» и слабых спектаклей уже перестало удивлять. Критика, да и вообще все театральное сообщество живет по принципу «ты из нашей песочницы или из чужой». Наверное, так любое сообщество живет... Огорошил разлад в ЦДР (Центр режиссуры и драматургии. – «НИ»).Изумил спектакль молодежного театра из Орла – там океан изображали упитанные тетеньки с синими ленточками в руках. Вот это было «сильно»... Все-таки худо-бедно двадцать первый век на дворе... Любимые театры есть, но они не в России. Театр «Види-Лозанн» из Швейцарии, где работает Хайнер Геббельс, театр из Загреба «Бросающие тени», «Линнатеатр» в Таллине... Нравится «Ильхом», у них чудесные зрители... Наверное, я ошибаюсь, но мне кажется, что в России театр не нужен никому, кроме тех, кто там работает. Если заколотить досками вход в театр в каком-нибудь областном центре, никто и ухом не поведет. Сотрудники цехов найдут применение своим умелым рукам, директор возглавит какое-либо более серьезное предприятие, и только бедные актеры будут писать письма протеста в «партию и правительство»... Очень перспективное направление – социальные проекты в театре, то, что существует в Европе и США уже давным-давно под названием applied theater. Это может вдохнуть жизнь в театр.

– По вашему мнению, существует ли сегодня «идеологический фронт»? Кто там сражается?

– Пока не очень похоже, что государство заинтересовано в мыслящих, образованных, самостоятельных гражданах. Свистопляска с сокращением бесплатного образования в школах, уровень большинства телевизионных программ – тому свидетельство. Есть театры, согласные усугублять зрительское слабоумие. Они часто твердят о традициях и патриотизме. Но патриот не может желать своим соотечественникам слабоумия, нельзя все время развлекать, веселить и баюкать. Нас и телевизор хорошо убаюкает. К счастью, есть театры, заинтересованные в мыслящем зрителе с хорошим вкусом, в зрителе, готовом к серьезному разговору. Не знаю, можно ли это считать идеологической борьбой, но культурным сопротивлением – можно.

– Отсутствие цензуры позволило выплеснуть с экранов и сцен всякий мусор и чернуху. Как остановить этот поток?

– Такое старое, из середины восьмидесятых годов слово – «чернуха». Живучее, однако... Часто бывает, что люди, не желающие касаться болевых точек нашего времени и нашей страны, называют этим словом как раз наиболее честные и отважные произведения. Талантливое и искреннее произведение не может быть чернухой, о каких болях и ужасах оно бы ни рассказывало. Для меня чернуха – это нахрапистая пошлость. Фальшивое бодрячество и слащавость. Непременный хеппи-энд. Телевизор не смотрю уже несколько лет, но иной раз в общественном месте увидишь краем глаза сериал, особенно «женский» – подлинная, отменная, «густопсовая» чернуха. Остановить поток тупости и дурновкусия «легко и просто» – выпускать больше умных, высокопробных, ярких спектаклей и фильмов. И у театральных деятелей тут, конечно, гораздо больше возможностей, чем у бедных-несчастных кинематографистов, в силу разных «капиталоемкостей» театра и кино. Нет, серьезно, у театра сейчас огромные возможности стать лидером «культурного сопротивления». Нельзя профукать эти возможности, особенно в детском театре. Растить умного, продвинутого, образованного, свободно мыслящего зрителя надо сызмала. Как человека и автора меня крайне беспокоит разорванность общества, огромное социальное неравенство, ненависть всех ко всем, пропасть между Москвой и провинцией. Слыханное ли дело, бывает ли такое еще в каком-либо царстве-государстве – граждане ненавидят столицу своей страны и ее жителей? Патология. Опасная патология, бомба замедленного действия. Об этом моя последняя пьеса «Луна-парк имени Луначарского», которую уже репетирует один хороший московский театр.

– У вас большой опыт участия в различных театральных фестивалях. Что они дают драматургам, режиссерам, актерам, публике?

– Фестивали существуют для того, чтобы люди встречались, знакомились, общались и объединялись. Конечно, для актеров маленького городка участие в фестивале, поездка в другой город или другую страну – огромное событие, бесценный опыт. Если же фестиваль проходит в маленьком городе, то он чрезвычайно полезен именно для жителей. Кажется, в США во время писательской программы в университете штата Айова я впервые услышала выражение «принести весь мир в свой уголок, в свою глушь». Это как раз было сказано о международных фестивалях и программах, проходящих в маленьких городках. Для России – суперактуально! Люди, не имеющие возможности путешествовать (не только по белу свету – и в соседний райцентр нечасто выбирающиеся), видят других, непохожих, слышат разноязыкую речь... Для преодоления нашей могучей ксенофобии это очень полезно. Хорошо бы каждому маленькому российскому городу иметь свой фестиваль, конференцию, чтения.