Режиссер Владимир Хотиненко

– Владимир Иванович, картина «Макаров» была снята в начале 1990-х годов, когда в крупных городах России ежедневно происходили убийства. Это было время, когда человеческая жизнь ничего не стоила. Сегодня «Макаров» не устарел?

– В начале 90-х была очень популярна фраза «25 лет – глубокая старость», говорящая о том, что молодых людей, что называется, укладывали пачками. Начало 90-х с двумя путчами ассоциировалось у меня с пистолетом Макарова, и поэтому я так назвал свою картину. Фильм «Макаров» не устарел хотя бы потому, что постоянно на уровне правительства обсуждается введение разрешения оружия в целях защиты. На мой взгляд, легализация в России оружия – это полное безумие с невероятно тяжелыми последствиями. Стоит на секунду представить, что начнется в России, если легализовать оружие, то волосы встают дыбом. Это будет безудержная, ежедневная пальба. Иллюзия силы, приобретенная войной и оружием, – это самая большая иллюзия, которая преследует человечество. Во мне самом есть любовь к оружию, более того, я наделяю оружие мистической силой, но считаю, что оружием следует восхищаться в музеях, а не применять его на практике и не держать у себя дома.

– Оружие легализовано во многих развитых странах Европы, в частности в Швейцарии, где, кстати, очень низкий уровень преступности. Может, не так страшен черт?

– В России любой самый мелкий конфликт приобретает огромные масштабы. Я видел, как в Баден-Бадене парковался один водитель, расталкивая при этом все, что только мешало его цели, и подумал: «А в России в этом случае началась бы пальба». Москва – не Баден-Баден и не Женева, да и вряд ли Россия – Европа в полном смысле этого понятия.

– Так все-таки, по большому счету, Россия – скорее Азия, нежели Европа? Вы сняли фильмы «Мусульманин» и «Поп» о двух самых распространенных религиях в России и, возможно, знаете ответ на этот вопрос...

– Эти две картины – о вере. Больше о вере, чем о религии. Ни в фильме «Мусульманин», ни в одной из последних моих картин «Поп» не было идеологии вообще, хотя обе эти картины критиковали по идеологическим соображениям. Россия – Европа или Азия? Трудно сказать. По большому счету, в мире со времен древности очень мало что изменилось. Когда в Риме по заказу Ватикана и Русской православной церкви я снимал картину о Вечном городе, то довольно часто ходил в Колизей и каждый раз ловил себя на мысли: «Хлеба и зрелищ» – вот главный принцип человечества, и он неизменен. Увы». Прочитал недавно замечательную фразу: «Художники Возрождения писали свои картины, зрители смотрели на прекрасное и думали, что жизнь имеет смысл». К сожалению, все, что мы видим сегодня, наводит на мысль, что жизнь достаточно бессмысленная штука. Я не посыпаю голову пеплом, но прекрасно понимаю, что все мы ходим по замкнутому кругу.

– На ваш взгляд, что отличает наше время?

– Самая заметная и судьбоносная, на мой взгляд, примета нашего времени – появление мобильного телефона, связи, которую мы носим с собой в кармане. Фраза «Я снял кино на телефон», которая сейчас в обиходе, еще 20 лет назад показалась бы фантастикой.

– Владимир Иванович, вы ведете Мастерскую режиссуры игрового кино во ВГИКе, и среди ваших воспитанников – востребованные режиссеры Андрей Кавун, Анна Фенченко. Если вы учите людей снимать кино, значит, верите в силу кинематографа?

– На недавних парламентских слушаниях в очередной раз я выступил с инициативой о запуске примерно 50 дебютных фильмов выпускников режиссерских факультетов. В результате пришли к выводу, что, скорее всего, запустят всего пять дебютов. Но если так будет продолжаться и дальше, то молодые режиссеры, среди которых есть очень талантливые ребята, просто «закиснут». Молодые режиссеры после окончания ВГИКа спрашивают у меня: «Владимир Иванович, подскажите, где можно найти хотя бы какую-то работу в кино, устроиться на какую-нибудь стажировку? Только бы работать в кино». Есть серьезная проблема в нашем обществе, которую могли бы решить молодые режиссеры. Молодежная аудитория страны очень агрессивно настроена к российскому кинематографу, и эта агрессия выработана у них в том числе и посредством Интернета. А молодые режиссеры со свежим взглядами, полные желания и решимости могли бы привлечь некую часть пока еще агрессивно настроенной молодежи на сторону нашего кино. Я, как режиссер, вряд ли могу это сделать, как и мои опытные коллеги, а вот молодежи это под силу. Мне, как педагогу, горько осознавать, что я воспитываю режиссеров, и, как мне кажется, хороших режиссеров, а они ничего не делают не потому, что не хотят или не умеют, а потому, что им этого не дают. Не дают, и все тут, потому что к молодежи в нашей стране, увы, не очень бережное отношение. О кадрах, смене никто не думает – все живут только одним днем.

– Владимир Иванович, наверняка у вас есть задумки о новой картине?

– Хочу экранизировать «Бесы» Достоевского.