– Не так давно в Москве прошла «Ночь кино с Тилем Швайгером», билеты были раскуплены задолго до показа. Вас в России по-настоящему любят…
– Я тоже по-настоящему люблю Россию. В моей родной стране – Германии – мне сопутствует удача, я популярен, но хорошее отношение ко мне в России – это особенное явление. С вашей страной я связываю большие надежды.
– За роль в фильме «Обман Эбби» вас наградили престижной премией имени знаменитого немецкого режиссера Макса Офюльса. Когда вы сами занялись режиссурой, чему-то учились у классика Офюльса?
– Макс Офюльс занимался кино как искусством, а не как профессией. Несмотря на то что он игнорировал технические трюки, новые приемы в кинематографе, ему удалось создать шедевры – «Карусель», «Удовольствие», «Мадам де», «Лола Монтес», которые стали открытиями в мире кино. На мой взгляд, современный Голливуд поглощен технической стороной кино, нанося ущерб его содержанию. Лично мне ближе фильмы, в которых речь идет о простых человеческих чувствах – любви, дружбе, душевной красоте, а не те, в которых каждые пять минут стреляют и убивают друг друга. Мне хочется работать с психологией человека, а не с его мускулатурой. Поэтому я люблю российское кино за то, что оно обращено к человеку.
– Какого вы мнения о российских актерах?
– В Москве ко мне подошли молодые люди за автографом, сказали, что хотят быть актерами и поступают в театральные институты… Ребята были очень свободные, смелые, красивые, уверенные в себе. Хочу передать им привет и сказать, что главное в нашем деле – это вера. В жизни вообще на первом месте – вера, а потом уже любовь и все остальное. Надо верить – вот что я думаю и как актер, и как человек.
– В картине «Босиком по мостовой», в которой вы выступили в качестве режиссера, автора сценария и исполнителя главной роли, у вашего персонажа Ника вера как раз отсутствует. Правда, в финале она к нему возвращается, делая его совсем другим человеком…
– Ник находился в состоянии душевного кризиса. На момент встречи с девушкой, которая впоследствии становится его любимой, он утратил не только веру, но и способность получать радость от жизни. Ему нужна переоценка ценностей, приходящая, как правило, внезапно и опытным путем. Ник сам (правда, от безысходности) устраивается мыть полы и туалеты в психиатрическую клинику, где ему удается спасти от самоубийства девушку, которая и вернула ему веру в себя, в смысл своей жизни и в человека.
– Вы счастливый человек?
– Не знаю – счастливый я человек или не очень… Но у меня четверо детей, и, когда они рядом со мной, я чувствую себя очень даже неплохо.
– Ника из вашей картины «Босиком по мостовой» исцелила от нигилизма любовь чистой и странной девушки, сбежавшей к нему из психиатрической больницы. У персонажа Лудо в фильме «Красавчик-2» тоже появляется подруга, воспитательница детского сада, но в их отношениях чего-то не хватает до «пика», не так ли? Почему вы предпочитаете истории с тернистым путем к любви?
– Картину «Босиком по мостовой» я вынашивал целых пять лет и в результате столь долгого и трудного пути довел своего героя до встречи с настоящим чувством. Тогда как над «Красавчиком» я работал всего пять месяцев, как говорится, на одном дыхании. Правда, в этой картине у меня был соавтор – Аника Декер, благодаря которой получились, надеюсь, очень смешные диалоги. «Красавчик» – комедия в чистом виде, которая не очень-то свойственна для немецкого кино, а в России очень даже любима. Если в «Босиком по мостовой» доминируют чувства, причем обостренные до предела, то в «Красавчике» – пятьдесят процентов чувств и пятьдесят процентов смеха, что тоже неплохо. Благодаря общению с российским зрителем и участию в презентациях своих картин в России, я нашел закономерность успеха у вашей публики – пятьдесят на пятьдесят, фифти-фифти… Даже не понимаю, почему этим процентным соотношением так мало пользуются российские режиссеры, которые снимают или полностью мрачные фильмы, или слишком серьезные, или очень уж легкомысленные и пустые… Русские не такие чувственные и сентиментальные люди, как немцы, но и не такие весельчаки, как французы. Половина вашей жизни – это мир душевных эмоций и переживаний, а половина – иронии, сарказма и анекдота.
– И в России, и в Германии вы встречаетесь со многими журналистами. В фильме «Красавчик» ваш герой – репортер. Интересно узнать, как вы относитесь к газетчикам?
– В основной своей массе репортеры и есть самые настоящие дети. Они также любопытны, задиристы, впечатлительны и забывчивы, как дошкольники. Как только расскажут свою очередную басню, сразу же про нее забудут и побегут искать новую. Самое занятное, что все их газетные байки (я имею в виду желтую прессу) каждый раз лопаются, как мыльные пузыри (любимая игрушка ребятни). Но я действительно считаю, что близкое общение с детьми меняет в лучшую сторону даже самых убежденных циников. Поскольку репортеры, по большому счету, дети, то общение с ними идет мне на пользу. Я люблю давать интервью и отвечать на вопросы журналистов.
– Почему в своих фильмах вы сами играете главные роли? Кстати, в российском кинематографе такое совмещение не очень-то приветствуется…
– Когда я пишу сценарий к фильму, то главную роль прописываю для себя. Многое получается проще, если персонажи пишутся для определенных исполнителей. В «Достучаться до небес» я не писал роль осознанно для себя и только на съемках заметил, что иногда диалог не получался, не сходился. Сейчас, когда у меня за плечами опыт многих лет, со мной уже подобное не случается.
| Справка
|