Композитор Александр Журбин

– Александр Борисович, вот уже много лет ваши спектакли занимают значительное место в репертуаре многих российских театров. По вашему мнению, останется ли репертуарный театр прежним?

– Да, я люблю театр и люблю работать для театра. Только в Москве идет 10 спектаклей с моей музыкой, а по России и по миру – около 30 названий. Конечно, я человек, выросший в СССР, воспитанный российской культурой и привыкший к репертуарному театру. Трудно представить себе Москву, где вместо 500 названий, идущих одновременно во всех театрах за месяц (число, конечно, условное), вдруг осталось бы только 40, как это происходит в Нью-Йорке или Лондоне. Однако качество продукции в этих западных городах намного выше – поскольку критика плохой спектакль разругает, и публика не придет, и продюсеры прогорят на кругленькую сумму. В России рядом идут спектакли потрясающие и ужасающие, и никого это не волнует. Большинство театров по-прежнему финансируется из госбюджета, поэтому, хорошо ли получилось или не очень, ходит народ или нет, никого не волнует. Впрочем, кажется, эта система финансирования подходит к концу. Упадет цена на нефть, казна оскудеет, и – привет! С репертуарным театром придется распрощаться. Мне лично будет ужасно жалко. Но глупо пить каждый вечер в ресторане дорогое вино по 1000 долларов бутылка, а дома не иметь борща и котлет. Так долго не проживешь.

– Если бы у вас была возможность организовать свой театр, каким бы он был?

– У меня был свой театр. На протяжении почти 10 лет (с 1991 по 1999 год) я был основателем и фактически владельцем и руководителем русско-американского музыкального театра «Блуждающие звезды». Но это было 20 лет назад. Соответственно, я был на 20 лет моложе, полон сил, наполеоновских планов и некоего идеализма. Сейчас сил стало меньше, идеализм прошел. Наполеоновские планы остались (а они должны быть у каждого творческого человека), но они переместились в область музыкального творчества. Если у меня еще есть какой-то запас сил, то я его хочу употребить только на написание еще нескольких крупных работ для музыкального театра. Но все же, отвечая на ваш вопрос, если бы вдруг ко мне бы кто-то пришел и сказал: «Вот тебе помещение, деньги, артисты, делай театр!», и если бы я все-таки взялся за создание нового театра – я бы сделал театр камерного мюзикла, так сказать офф-бродвейскую модель. Зал на 200–300 мест, никаких роскошных декораций, ни хора, ни балета. На сцене несколько человек, маленький оркестрик и – царство музыки, пластики, актерской игры. Эта ниша в Москве абсолютно пуста.

– Какие спектакли прошедшего сезона поразили, оставили след в душе?

– Я теперь редко хожу на драматические спектакли, только иногда к Захарову или Фоменко. Но музыкальные все же посещаю. Довольно много вижу в Нью-Йорке, где провожу каждый год три-четыре месяца. Могу без устали рассказывать о спектаклях Метрополитен-оперы, где я стараюсь не пропускать ни одной премьеры, считаю этот театр лучшим на свете. А в России – назову «Войну и мир» и «Сказки Гофмана» в постановке Александра Тителя в Театре Станиславского и Немировича-Данченко, «Запрет на Любовь» Дмитрия Бертмана в «Геликоне», «Идоменей» в театре Покровского (работа дирижера Геннадия Рождественского и режиссера Михаила Кислярова). В жанре мюзикла – прекрасная работа Евгения Писарева «Звуки музыки», американская классика, но не копия американской постановки, а вполне самостоятельная и очень достойная трактовка. Отдельный разговор – Большой театр. На меня, например, огромное впечатление произвела черняковская постановка «Руслана и Людмилы». А скандал вокруг этой постановки не стоит выеденного яйца. Пора забыть этот лозунг советских времен – «руки прочь от классики!». Классика тем и хороша, что она вечна, и каждое поколение ищет к ней свой подход. А как надо ставить классику – не знает никто. Да и нет никакого рецепта...

– Вам интересно ходить на «чужие» спектакли или просто приходится, потому что приглашают? Говорите ли правду, когда вам не нравится?

– Я уже сказал: в последнее время все реже хожу в театр, а кино смотрю в домашнем кинотеатре. Впрочем, это только в России. Когда я в США, то с жадностью смотрю все живьем – кино, оперу, драматический театр, концерты. Мы с женой настоящие фанаты культурной жизни Нью-Йорка, хорошо ее знаем и любим. И там есть что посмотреть и послушать... Насчет правды – говорю только в случае, если понравилось. Если не понравилось – стараюсь отделаться какими-то нейтральными фразами типа: «Нет слов...» Стараюсь никого не ругать. А зачем? Уже все равно ничего не исправишь, а человеку испортишь настроение и навеки с ним поссоришься.

– Вы верите в то, что искусство воспитывает?

– Не верю. Среди художников довольно много плохих, порочных, безнравственных и лживых людей. Еще больше их среди слушателей и зрителей. Вспомним концерты, где играют Бетховена или Вагнера, а в зале вся верхушка нацистской Германии во главе с Адольфом Гитлером. Что, сильно их воспитала великая музыка? Так что надеяться, что музыка кого-нибудь перевоспитает, – бесполезно. Однако если ребенка с детства учить какому-нибудь искусству, то, безусловно, его душа постигнет какие-то азы мировой гармонии и он станет, возможно, чище и лучше. Я считаю, что учить музыке надо всех детей – без исключения.

– Вы написали музыку к десяткам литературных произведений. Какие писатели относятся к числу ваших любимых?

– Я вообще читатель. Я бы даже сказал – Читатель. Читать книги, рыться в книгах, перелистывать книги – мое любимое занятие. Если я прихожу в какой-то дом, где есть большая библиотека, я могу забыть, зачем пришел, подойти к полкам и начать рассматривать корешки, щупать их. Поэтому почти все мои произведения произрастают из литературы, как правило – очень хорошей. Среди моих «соавторов» Шекспир, Томас Манн, Гоголь, Достоевский, Юрий Трифонов, Пастернак, Бабель и многие другие. Но есть, конечно, и более простые и популярные авторы – Скриб, Фейдо, Марк Твен...

– Как к вам пришла идея сделать мюзикл из детектива Агаты Кристи?

– Среди часто перечитываемых книг есть горячо любимая мною Агата Кристи. Мюзикл-детектив «Мышеловка» – это вообще новый жанр, во всяком случае для России. Расследование убийства, мрачная история, сопровождаемая песнями и танцами, – такого, кажется, еще не было. В будущем сезоне, надеюсь, состоится премьера этого моего мюзикла, где я выступлю не только как композитор, но и как продюсер.

– Когда вы работаете над мюзиклом, всегда ли представляете, как будут выглядеть ваши герои?

– В принципе композитор, который пишет для музыкального театра, всегда немного режиссер. Виртуально, когда ты пишешь арию для какого-то героя или героини, ты их представляешь. Но не детали. Не рост и вес, а, так сказать, некий образ, имидж, характер. Мои мюзиклы были поставлены в десятках театров, как в России, так и за рубежом, и я видел своих героев в самых разных физических параметрах – и тонких, и толстых, и брюнетов, и блондинов. Но для меня ведь главное – голос. Я ведь музыку пишу. Поэтому я часто закрываю глаза (иногда буквально) на какие-то внешние несовпадения, главное, чтобы была верная музыкальная интонация...

– Какую литературу вы читаете сегодня? Есть ли среди любимых писателей те, на чьи произведения вы планируете написать музыку?

– Читаю я по-прежнему много. Принцип у меня такой: постараться прочитать все, что я по каким-либо причинам пропустил в юности, – что-то не переводилось, что-то было запрещено, что-то просто не успел. Так, я за последние годы прочитал все восемь томов Пруста, «Улисса» Джойса и сейчас читаю «Человека без свойств» Музиля. Не то чтобы получил массу удовольствия, порой это очень утомительная работа, такой марафон, зато подходишь к концу – чувствуешь себя как бы поднявшимся над самим собой. Одновременно стараюсь следить за современным литературным процессом. Когда выходит очередная новинка писателя, который меня интересует, я все откладываю и за два-три дня проглатываю эту книгу, благо современные романы, как правило, недлинные. Очень редко бывает, что бросаю книгу на полдороги. Открыл для себя недавно англичанина Джулиана Барнса и американца Джонатана Франзена. А насчет музыки – да, у меня есть совершенно определенные планы. Хочу написать еще несколько произведений по мотивам русской литературы. Если бог даст здоровья и силы – напишу.

– Что кроме «Мышеловки» вы собираетесь предъявить публике в будущем сезоне?

– Боюсь сглазить, но 19 сентября должна состояться мировая премьера оперы «Альберт и Жизель». Это будет концертное исполнение в Большом зале консерватории. Сюжет тот же, что в знаменитом балете, а либретто написали Юрий Ряшенцев и Галина Полиди.