В той версии проекта, который Минюст представил для общественной экспертизы в апреле 2011 года, указывается, что для получения УДО ущерб должен быть возмещен либо в полном объеме, который определил суд, либо же должна быть погашена как минимум большая его часть. Это значит, даже примерное поведение заключенного не может являться основанием для УДО или смягчения наказания, если он не возместит вред. На сайте Госдумы уточняется, что «законопроект направлен на совершенствование механизма возмещения потерпевшим вреда, причиненного преступлением, а также на усиление государственной защиты лиц, пострадавших от преступлений».
Адвокат и руководитель межрегиональной общественной организации содействия защите гражданских прав «Справедливость» Андрей Столбунов не видит причинно-следственной связи между УДО и возмещением материального ущерба. По его мнению, если человека посадили за убийство и он обязан выплатить компенсацию родственникам убитого, то это одно, и в этом случае УДО вообще, может, и не надо применять. Если же речь идет об экономическом преступлении, то лучше, чтобы осужденный расплатился на воле, так как сделать это на зоне ему будет затруднительно. «В системе ФСИН нет реальных механизмов для заработка денег, - говорит «НИ» г-н Столбунов. – ФСИН выгодно, чтобы заключенные работали в их системе как можно дольше. Поэтому такой законопроект выгоден только ФСИН, и тут ничего не изменится, пока эту систему не изменить кардинально, сделав ФСИН гражданской организацией».
Некоторые наблюдатели полагают, что предлагаемые проектом изменения писались под конкретных заключенных. Адвокат Юрий Шмидт не исключает, что документ мог готовиться под таких узников, как, например, Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. При этом г-н Шмидт не понимает, чего именно хотят власти – чтобы был возмещен ущерб от их преступлений или чтобы экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский и бывший руководитель МЕНАТЕПа Платон Лебедев не оказались на воле. «Я не исключаю, что отчасти законопроект готовился под них», – сказал Юрий Шмидт «НИ». – Существует много действенных способов, чтобы не применять УДО, так что разработчики проекта могли бы и не стараться».
Как считает наш собеседник, документ в случае его принятия не достигнет основной своей цели – компенсации вреда. «Если государство заинтересовано в возмещении ущерба, то заключенному это сделать сложно, потому что при тех мизерных деньгах, которые он в заключении заработает, он этот ущерб будет гасить годами, – рассуждает г-н Шмидт. – Намного эффективнее было бы таких узников, которые являлись в свое время успешными бизнесменами, отпустить, так как на воле они быстрее эти деньги вернут».
Законопроектом предлагается также внести в Уголовно-процессуальный кодекс РФ изменения, которые позволят потерпевшим «и иным участникам уголовного судопроизводства» (например, свидетелям) сохранять во время следствия анонимность, прибегая к использованию псевдонимов.
В этой части юрист Андрей Столбунов готов согласиться с разработчиками проекта в том, что защищать потерпевших надо, так как во время следствия обвиняемый знакомится с данными потерпевших и свидетелей. Но это, по его словам, очень тонкий вопрос, так как «инкогнито» участников процесса может быть использовано оперативными службами и следствием в их целях, в том числе и для злоупотреблений (скажем, для «введения» в дело подставных свидетелей). По мнению г-на Столбунова, защита потерпевших необходима, а анонимность может быть и оправдана, но только в том случае, если подлинность свидетелей будет проверяться судьями, адвокатами и другими заинтересованными лицами.