Родина-отец зовет

Как профессиональным филологам, Абалаковой и Жигалову очень удаются эффектные названия и словесные формулы. Если бы эти словечки и определения с их выставок продавались на аукционах наряду с картинами, семейная пара давно бы вышла на уровень Кабакова и Брускина. Дорогого стоит термин «тотарт» (тотальное искусство) – оторвет любой музей, где вместо холста и масла стоят непонятные объекты (в нагрузку за отдельные проценты пойдет еще забубенная фраза из релиза – «единое «тотальное» пространство тотального присутствия (и отсутствия) в ситуации тотального вызова»). «Исследования Существа Искусства применительно к Жизни и Искусству» – эту стратегию с большой накруткой купит тот, кто пишет про московский концептуализм. А за такие перлы, как «в выставочных залах создается динамическая модель времени», «перформативная инсталляция», «нулевая степень искусства», продаст душу любой куратор.

Выставка в Ермолаевском переулке – смелая попытка увеличить значимость и стоимость творчества Абалаковой–Жигалова за счет новых слов. Перформансы, которые устраивались в 1970–80-е, картины, которые писались в 1990-е, видео, снятое в последнее время, – все это идет под марками многомудрых речений. Например, уже упомянутая «нулевая степень искусства» – эти типичные для 1970-х перепевы русского авангарда и, конкретно, «Квадрата» Малевича. Вполне поп-артистские работы с пародированием вывесок про диетические яйца и яйцерезки сопровождают глубокомысленные сентенции о круге и его мировом значении. Известный перформанс, когда Анатолий Жигалов с волонтерами покрасил двор золотой краской (так сказать, одухотворил пространство), теперь задает тон всем другим вещам, где есть золото – так описывается «Золотой Закон». Зритель, само собой, бесконечно путается: воспринимать ли все как чисто ретроспективу заслуженных мастеров, или это какой-то особый вид игры, когда из старых вещей извлекаются новые смыслы.

Понятно, что сами художники рассчитывают на второе. Но фотографии, видео и живопись настолько разнородны и по качеству, и направленности мыслей, что никак не складываются воедино. Наряду с философскими и подчеркнуто политическими образами (особенно в коллажной живописи про «демократию») идут визуальные ребусы и ироничный креатив. Посредине зала стоит стул с табличкой «Стул не для вас – он для всех». Акция «Исследование круга» показывает художника в буквальном смысле слова выписывающим круг на снегу. Сама семейная чета сидела в проеме окна, изображая «живую картину». Вполне понятные произведения, которым не требуется никакая словоблудная подводка.

Одно из самых знаковых, интересных и вполне европейских творений на выставке – фотоинсталляция «Родина / Отечество». Художники вскрывают мужскую и женскую сторону того явления, что обозначено в названии. Наталья стоит на фоне пустыни с ружьем наперевес (карающая фурия, исполняющая роль отца), а Анатолий посреди среднерусских равнин бережно держит портрет жены. Здесь они на привычной территории московского концептуализма – критикуют мифологемы, выносят на суд времени идеологические символы, создают образ наложением знаков.

Но долго удержать чистоту формы не удается. С одной стороны, возраст и опыт обязывают заявлять о вечном, а не об актуальном. С другой – создатели «тотарта» всеми силами пытаются спасти его от рыночного измерения. От того, чтобы взять картину и повесить ее на стену как раритет. Пусть уж лучше она служит иллюстрацией к «тотальным» теориям и критикует искусство средствами искусства.