– Алексей, как вы считаете, в том состоянии, в котором сегодня находится студия «Ленфильм», она сможет выжить самостоятельно?
– Начну с того, что существуют некие странные заблуждения в отношении обеих конфликтующих сторон – и «Ленфильма», и АФК «Система». Во-первых, надо понимать, что у «Ленфильма» нет текущих долгов, а это означает, что студия – не банкрот. Студия может выдавать зарплаты и оплачивать коммунальные услуги. Во-вторых, важно понимать, что на «Ленфильме» не рушатся потолки и не разваливаются стены. Апокалиптическая картина, которую рисуют в прессе, не совсем верна. Безусловно, поскольку студия много лет была предоставлена сама себе и за ней не стояла ни Москва, ни крупные чиновники, ни олигархи, – она бедна. Но работоспособна. Съемочные павильоны – в рабочем состоянии. Запускается фильм Константина Лопушанского. Подписывается договор на совместное производство анимации. О чем-то ведь говорит тот факт, что в одном из ленфильмовских павильонов крупная кинокомпания Central Partnership будет снимать сериал про Шерлока Холмса?
– А что вы имеете в виду под заблуждениями в отношении АФК «Система» и студии RWS?
– Нас убеждают, что «Ленфильм» может спасти только слияние с RWS. Но если спросить любого человека в стране, что такое RWS и что она сделала, то вряд ли кто-то сможет ответить на этот вопрос. А является ли эта студия рентабельным проектом, не знает никто. Сроки окупаемости называются абсолютно разные, независимой экспертизы не проводилось. Поскольку нет понимания, успешен ли бизнес-проект главы АФК «Система» Владимира Евтушенкова, то для меня слияние «Ленфильма» с RWS выглядит как его попытка спасти свои неудачные инвестиции. И не более. У нас так всегда. Потратил много денег. Не получилось. Потом рассказал, как это важно для Родины. И как в сказке – получил подарок.
– Согласно опросу среди горожан 77% считают, что «Ленфильм» должна оставаться сугубо государственной студией. Это что, недоверие россиян к частному капиталу?
– Это понимание того, что в нашем государстве можно делать все что угодно, если у тебя есть деньги. Недавно, отбирая натуру, я приехал в усадьбу, где-то в 40 км под Петербургом. Эта классическая русская усадьба в свое время была отдана в частные руки. Когда я подъезжал к ней, подумал: «Ну, надо же! Неужели, наконец, отреставрировали!» Но сначала меня смутили пластиковые окна, потом выросший передо мной ресепшн. Оказалось, из этой усадьбы сделали отель.
– Не самой плохой вариант, кстати.
– Безусловно. Но проблема в том, что от усадьбы ничего не осталось. Вы бы видели номера с современной мебелью, розовыми балдахинами и китайским новоделом! Евтушенков уже показал всей стране русский iPhone, который на самом деле китайский и сам по себе сомнительного качества. Так вот получается, что теперь мы все должны жить в дешевой азиатской копии американского телефона. Реально никто не может гарантировать, что «Ленфильм» не постигнет участь этой усадьбы. Что на месте знаменитых павильонов на Каменноостровском проспекте не возникнет какой-нибудь бизнес-центр под названием «Ленфильм», жилой дом «Чапаев» и, конечно, музей «Ленфильма», который придаст всему легитимность. Мы же видим, что происходит в Москве, где сносятся исторические особняки. Неужели можно пребывать в иллюзии, что кто-то помешает перестроить здания «Ленфильма»? Пока представители АФК «Система» все время противоречат друг другу в том, что касается судьбы студии…
– Есть ли какой-то способ сохранения и развития «Ленфильма»?
– Например, существует такая форма, как фонд целевого капитала, пополняемый за счет благотворительных пожертвований и используемый в некоммерческих целях. То есть для развития культурных проектов, образовательных учреждений. Некая «несгораемая» сумма помещается в управление. Доходы же от нее расходуются на развитие. Такой путь мог бы стать стабильной базой для долгосрочного финансирования нужд «Ленфильма». Сам капитал является неприкосновенным. Это означает, что при правильном подходе нет риска потери денег и воровства.
– По этому пути год назад пошел Эрмитаж. Как говорил глава музея Михаил Пиотровский, «теперь можно не зависеть от ежедневных звонков спонсорам или в Министерство культуры».
– Такие фонды – гарант стабильности, независимости и автономности. По другому пути развивается немецкий кинематограф. В Германии существует система федеральных земельных фондов. И если какой-либо фонд дал, скажем, кинематографисту на его проект некую сумму, то он обязан ее потратить на той же территории, добавив еще 30% сверху. То есть деньги возвращаются и реинвестируются в национальную индустрию. Есть и еще один способ, который позволит «Ленфильму» развиваться. Финансовый успех «Мосфильма», которым все гордятся, заключается в том, что эта киностудия первые годы постсоветского времени развивалась только за счет своей киноколлекции. «Ленфильму» тоже достаточно вернуть киноколлекцию. И Путин вроде бы был не против возвращения фондов студиям.
– Но как замечают эксперты, киноколлекция сможет приносить лишь 150–170 млн. рублей в год, а для переоснащения «Ленфильма» требуется 800 миллионов.
– Во-первых, 170 миллионов рублей – это большие деньги. Во-вторых, согласитесь, переоснащение не должно быть единоразовой акцией. Государство вполне может рассчитать 10-летнюю программу, которая позволила бы «Ленфильму» за счет той же своей киноколлекции развиваться. К тому же, говоря о техническом переоснащении студии, не надо забывать, что мы сейчас находимся на пике развития технологий. И если, допустим, пять лет назад для того, чтобы смонтировать фильм, нужна была целая цифровая монтажная, то сегодня достаточно лишь одного компьютера. И та техника, например, те же монтажные, которыми так гордятся RWS, стремительно устаревает. Оборудованию, которое стоило пять лет назад сотни тысяч долларов, сейчас цена – копейки. Поэтому цифра 800 миллионов преувеличена. Но, к сожалению, у нас страна, живущая лозунгами. Премьер-министр обещает мультипликаторам по поводу киноколлекции одно, а потом чиновник тихонько объявляет ровно противоположное. Возникает вопрос: кто решает – Владимир Путин или чиновник? И решает ли кто-нибудь?
– Получается, если права на киноколлекцию вернутся «Ленфильму», глава АФК «Система», помимо 4 га в самом центре Петербурга, получит бонус стоимостью 150 миллионов рублей?
– У «Ленфильма» есть не только 4 гектара в центре, но и 9 гектаров дальше от центра. Сколько стоит земля, не считал никто, но, скорее всего, она может покрыть значительную часть не в полной мере удачных инвестиций Евтушенкова в проект RWS. Коллекция же фильмов бесценна. Мы знаем, что АФК «Система» заложила Сбербанку свою коллекцию сериалов определенного качества за 1 миллиард 200 миллионов рублей – кстати, как раз к тому времени, когда невероятно активизировалась эта история со слиянием с «Ленфильмом». Подведем итоги – мы с вами за не очень долгий наш разговор придумали три варианта, как спасти «Ленфильм». И если еще кто-то скажет: кто же мешает студии зарабатывать, снимайте фильмы как в Америке или СССР, и все будет хорошо. Ответ простой. Во Франции или Германии кинематография успешно существует потому, что был принят ряд системных мер, которые помогли индустрии. В России поступили ровно наоборот. Все, что было сделано, – это то, что был определен круг избранных компаний, которые получили огромные субсидии. Компании были не лучше, чем другие. Просто их владельцы хорошо знали власть. Экспертиза, на основе которой выбирались компании, естественно, была дутая. В итоге независимым компаниям не пробиться. Конкуренции нет. Поэтому так и упала доля нашего кино. И из него ушли инвесторы. Таким образом, если мы хотим развивать кино, то нам не надо экспериментов. Надо либо взять за основу европейский опыт, либо вернуться к советскому, когда в среднем фильмы были лучше. Но пока государство думает, могут пройти годы и годы, а спасать студию надо сейчас.
– Но почему же государство предпочло спихнуть старейшую студию страны со своего бюджета?
– Государство заняло очень странную позицию, которую по необъяснимой для меня причине озвучила замминистра. Почему замминистра теперь отвечает за государственную политику в области культуры? На каком основании? За департамент правительства по культуре? За министра? За президента и премьера? И почему у чиновников вдруг возникла невероятная любовь к большому бизнесу? Мне хочется это узнать. И еще очень хочется узнать, как в умах госчиновников могло родиться слово «эксперимент» в отношении «Ленфильма».
– Вы имеете в виду заявление замглавы Минкульта Екатерины Чуковской о том, что речь идет не о приватизации, а об «эксперименте» по созданию открытого акционерного общества, в котором поучаствует каждая из заинтересованных сторон?
– Да. Давайте поэкспериментируем над Большим театром, над Эрмитажем. Неужели непонятно, что, учитывая деградацию нации, надо создавать культурные центры? Через культуру способствовать развитию нашей страны. Искать новые инновационные подходы. В этом я вижу задачу министерства.
– Допустим, сохранится статус-кво – RWS остается при своем, «Ленфильм» – при своем. Но при этом государство по-прежнему будет отсчитывать лишь копейки на хознужды. Есть ли надежда на наши бизнес-структуры?
– Варианты есть всегда. Они могут быть самые разные. У Бортко, Сокурова, моего отца, известного продюсера Андрея Сигле и других позиция состоит в том, что студия – это национальное достояние и государство ей должно помочь, как помогает серьезным театрам. Было бы разумно на базе «Ленфильма» создать центр развития российского кинематографа. Надо понимать, что инвестиции в культуру и в культурное пространство – это не только создание почвы для появления сложного человека (а именно сложный человек придумывает айфоны), но и ресурс международной политики. Создание имиджа России как мощной культурной державы. Кстати, если бы «Ленфильм», скажем, получил хотя бы часть тех денег, которые израсходовал Никита Михалков на свой фильм «Утомленные солнцем-2», или тех денег, которые тратятся на бессмысленный Московский международный кинофестиваль, студия давно была бы реконструирована. Но ведь это никому не нужно. Я считаю, что через пять–семь лет при правильном пути развития студия не только как культурное достояние, но и как производственный комплекс сможет стать рентабельным проектом. Ведь на самом деле инвестиции в успешные культурные проекты – это не подаяние, а колоссальный ресурс.