Posted 7 июля 2011, 20:00

Published 7 июля 2011, 20:00

Modified 8 марта, 06:10

Updated 8 марта, 06:10

Борщ по-гваделупски

7 июля 2011, 20:00
Вот уже около ста лет в Северной Америке живут общины молокан – переселенцев из России, исповедующих особую разновидность христианства. Они давно уже потеряли связи со своей исторической родиной, большинство из них не знают русского языка. Однако, как убедился корреспондент «НИ», эти обстоятельства нисколько не мешают

О потомках русских переселенцев, живущих в мексиканской долине с экзотичным для нашего уха названием Гваделупа, я узнал совершенно случайно. В Сан-Диего популярны винные туры. Гурманы посещают не только разнообразные виноградные плантации в Калифорнии, но и даже в поисках «особой лозы» забираются в соседнюю Мексику. «Нет, вы русские – удивительно талантливый народ! Такого вина, как я пил в русской деревне в Мексике, я не пробовал нигде в мире!» – говорит мой знакомый Джон. Поймав мой удивленный взгляд, американец охотно поясняет: «В начале прошлого века русские молокане купили землю на берегах реки Гваделупа и основали деревню. Сейчас чисто русских там осталось не так уж много, но вино делают именно чистокровные славяне. В поселке есть русский музей и даже ресторан с вашей кухней».

Набрав в поисковой системе «русский музей в долине Гваделупа», я тотчас же нашел вожделенный телефон. Увы, объясниться с соотечественниками на родном языке мне не удалось. «Но руссо, но инглес», – сквозь смех упорно повторяла мне по-испански девушка на том конце провода. Не добыв никакой информации по телефону, я все же рискнул отправиться в поселок Франциско Смарко – так сейчас называется деревня молокан.

Подъезжая к русскому музею, я заметил несколько типичных русских мазанок, практически не отличимых от домов в южной России. Как объяснили мне позднее, переселенцы сооружали столь необычные для этих мест покатые крыши, так как не знали, что в Мексике нет снега.

Экспозиция музея была достаточно скромна. Я увидел кровать с металлической спинкой, самовар, муляж русского хлеба. Больше всего позабавила меня музейная библиотека. На верхней полке на почетном месте почему-то стоял курс «Истории КПСС» и материалы XXVII съезда той же давно исчезнувшей партии. Остальные книги были подобраны достаточно хаотично. Здесь было множество произведений малоизвестных советских писателей и полное собрание сочинений на русском американского писателя Теодора Драйзера. Из книг «по теме» я обнаружил лишь несколько сочинений Льва Толстого – наиболее влиятельного защитника молокан. Добиться каких-либо разъяснений о странной подборке книг в библиотеке от работников музея мне не удалось, так как никто из них не мог произнести ни слова ни по-русски, ни по-английски.

В магазине при русском ресторане Ивана Самарина бойко торговали русским хлебом, «русским» вином и матрешками. В меню заведения были только русские блюда: борщ, пирожки, котлеты. Готовит их жена Ивана мексиканка Франциска. Спору нет, ее блюда очень вкусны, но назвать их русскими было бы большой натяжкой. Так, например, гваделупский борщ – это попросту фасолевый суп без свеклы, но, правда, со сметаной, а местные пирожки (с начинкой из мяса и авокадо!) не отличимы от бурито. Однако сами хозяева уверены, что готовят экзотические блюда далекой северной страны. За необычное угощение надо платить, поэтому цены здесь в два раза выше, чем в каком-нибудь банальном мексиканском ресторанчике. Стоит ли говорить, что по-русски мне не удалось побеседовать и в этом уютном доброжелательном месте? На окраине поселка, под развевающимися российским и мексиканским флагами, подвыпившие американцы танцевали под мелодию «калинки-малинки». Рядом был вывешен плакат с изображением собора Василия Блаженного и английской надписью: «Отведайте вино Давыда Бибаева – лучшее вино во всей Мексике».

Давыд Бибаев оказался крепким высоким загорелым мужчиной в огромном сомбреро. Мой собеседник попытался говорить со мной по-русски, но объясняться нам удавалось с трудом, и через несколько минут мой новый знакомый с видимым облегчением перешел на английский. С его слов получается, что, как он выразился, «чистых русских» в поселке осталось человек десять. Людей же со славянской кровью, наверное, больше – сотни. «К сожалению, мы уже почти забыли русский язык, но мы помним о наших корнях. Да, мы с успехом используем «русский бренд» в нашем бизнесе. Но разве это плохо?! Мое вино, например, знают и любят во всей Мексике и даже в Калифорнии. Я укрепляю положительный имидж России!» – на великолепном английском языке сформулировал свою миссию мой соотечественник.

Подпишитесь