Рейдеры тоже плачут

Сиквел отчасти повторяет строение первого фильма – как и раньше, сюжет закручивается вокруг двух героев: вышедшего из заключения финансового воротилы Гордона Гекко (Дуглас) и его нового подмастерья, сожителя его дочери Джейка Мура, которого играет Шайя ЛаБеф, приглашенный Стоуном за сходство с Томом Крузом, хотя ЛаБеф куда больше похож на Эдварда Нортона. Молодой актер справился с ролью ученика не хуже, чем до него Чарли Шин (где теперь его герой и что с ним – не сказано ни слова, будто человека и не было), но сравняться с Дугласом в харизматичности мог бы, пожалуй, только Марлон Брандо, будь ему сейчас около 30.

Второй фильм предоставляет Дугласу гораздо больший актерский диапазон, чем первый: там он был только азартный игрок, здесь еще и умудренный жизнью человек, а также отец, страдающий от разрыва с родной дочерью Винни (Кэрри Маллиган), считающей его виновным в смерти брата от наркотиков. Стоун и Дуглас используют этот поворот на полную катушку, понимая, насколько важно привлечь к «биржевому» фильму женскую аудиторию. Этому способствует и Сьюзен Сарандон в небольшой, но существенной для понимания фильма роли матери Джейка, больной кредитоманией.

Отцовско-дочерняя линия ведется по точно прочерченной синусоиде, когда периоды притяжения сменяются периодами отталкивания и вплоть до конца действуют на слезные железы чувствительных зрителей. С ней переплетается не менее искусно проложенная финансовая линия, в которой важное значение имеет мотив мести. Гекко и Мур хотят разорить безжалостного – и очень напоминающего Гекко, каким он был до отсидки – Бреттона Джеймса (его превосходно играет Джош Бролин), который некогда сильно ущемил первого и пустил под откос компанию, где работал второй. Нельзя не отметить, что в роли старшего партнера Джеймса снялся 95-летний Эли Уоллах, впервые появившийся на российских экранах в роли главаря бандитов Калверы в «Великолепной семерке» в 1962 году, а позже блеснувший в спагетти-вестерне Серджо Леоне «Хороший, плохой, злой» в роли Плохого.

Великолепный набор актеров и сочетание нескольких популярных жанров – «ревендж-муви», интеллектуального экшна и семейной драмы – делает «Деньги не спят» завораживающим и весьма эмоциональным зрелищем. При каждом появлении Дугласа (а они тщательно отмерены) хочется забыть, что ты в кино и выкрикнуть «Браво!», как кричат в театре бенефициантам. Полиэкранный монтаж, которым пользуется режиссер, чтобы передать дикое напряжение биржевой игры, поддерживает саспенс не слабее, чем упомянутая Хичкоком бомба под столом, и похоже, что «биржевая» драма, как некогда судебная, нашла адекватную стилистику. Охотно веришь Стоуну, который не без удивления говорит, что к нему до сих пор подходят средних лет люди и признаются, что пошли играть на биржу под воздействием «Уолл Стрит» 1987 года. Кстати, насчет эмоций – после второй «Уолл Стрит» становится особенно ясно, насколько холоднее многие российские картины, включая «Край», который даже при столь отдаленном соседстве едва ли сможет пробиться в финал «Оскара».

Хеппи-энд нового «Уолл Стрита» так же неизбежен, как предсказанный Гекко мировой финансовый коллапс. Однако настроившихся на него зрителей перед самым финалом ожидает подобающий поворот на 180 градусов, заставляющий заподозрить, что Гекко наряду с прочими одурачил и дочь с будущим зятем. Но нет, семейные ценности все-таки берут верх, и Гекко, вернув дочери сто миллионов (на которых он, впрочем, наварил миллиард), с нежностью смотрит, как она в поцелуе мирится с отцом своего будущего ребенка. В другом фильме такой финал вызвал бы в зале рвотный рефлекс, а тут вызывает всего лишь усмешку, притом сквозь предательски набежавшую слезу. Ай да Стоун, ай да сукин сын!

А фраза, брошенная Гекко Джеймсу, достойна украсить любой киноцитатник: «Давай заключим сделку: ты не будешь обо мне врать, а я не буду говорить о тебе правду».