– Юрий Борисович, почему у известных российских режиссеров постоянно возникают проблемы с прокатом фильмов?
– Те, кто связан с прокатом в России, и это примета времени, не представители кинокультуры, а в основной массе кинодельцы. Они совершенно не терпят конкурентоспособных режиссеров и их фильмы. Мне понятны их мотивы – финансовые игры. Ведь каждый хочет представить свой проект: а вдруг мой фильм произведет впечатление и тем самым смешает его карты… Мне, разумеется, наплевать на всех этих «деятелей», но путь картины идет через них. Они захватили все каналы и рубежи, стали монополистами по производству, у них свои кинотеатры, и фильм, который взывает к уму, сердцу и является смелым экспериментом в области формы, они попросту не пускают к зрителю! Кино сквозь ряды лавочников и торгашей провести чрезвычайно сложно.
– Вам как зрителю в свою очередь чего недостает в современном кинематографе?
– Недостает того, что еще не приелось. А надоедает со временем все, если этого много. Есть грубая, но очень точная французская шутка про крик на парфюмерной фабрике: «Дайте хоть кусочек навоза!» Например, когда много глянцевости, хочется чего-то простого, жизненного, даже натуралистичного. И наоборот. Но общее состояние нашего сегодняшнего кино напоминает мне притчу про пастушка-обманщика, который ради забавы кричал «волки! волки!», и все бегали к нему на помощь, а потом никто не поверил, не пришел на подмогу, и волки съели стадо... Так и у нас: все, что выходит в прокат, подается как «первое» и «единственное», претендующее на открытие. Все поставлено на коммерческую основу. Получается, что людей нужно приманить, чтобы они пришли и купили билет. И кино на 90% сегодня не содержательное, а развлекательное. А ведь искусство должно воспитывать человека – делать тоньше сердце и душу. Люди идут в кино благодаря шикарной рекламе, а их ожидания обмануты… Это очень серьезная проблема, и скоро народ перестанет ходить в кино на это «застольное городское творчество»…. Я часто хожу в кино. Не потому, что мне интересны современные блокбастеры, а потому, что хочется посмотреть, чего ждет и в чем нуждается публика, каковы ее вкусы. Вижу, сколько трескотни, не дающей пищи уму и сердцу, сходит с экранов. К счастью, есть не только те, кто получает от нее удовольствие, но и такие, как я, которые уходят с сеансов. Видимо, это и есть моя потенциальная аудитория, если ей не хватает в искусстве того же, чего и мне.
– Выпуская свой последний фильм «Не думай про белых обезьян», вы говорили, что надеетесь на молодежную аудиторию. А что показал прокат?
– Мне тяжело и горько наблюдать за тем, как его смотрит юная публика. То и дело в совершенно неожиданных моментах раздается внутриутробный смех над тем, как кого-то ударили или унизили… Как писал Де Кюстин: «Смех низкого человека, который стремится опустить до себя высокое». Правда, надо признать: о каких-то главных вещах, о том, что получилось, а что – нет, что любопытно зрителю или где он начинает зевать, узнаешь только на просмотре при полном зрительном зале. Когда идут съемки, порой, кажется, какой-то материал особенно удался, что-то из сделанного мне просто дорого и мило, некоторые моменты сняты про запас. А посмотрев работу со зрителем, сразу же бежишь за монтажный стол и начинаешь, не церемонясь, выбрасывать целые куски. Хотя по прошествии нескольких лет жалеешь о сделанном, потому что в каждом времени картина звучит по-своему, и в зависимости от происходящего в ней наиболее актуальны те или иные моменты.
– Режиссеры вашего поколения часто сетуют: мол, цифровые технологии пришли на смену кинопленке…
– Я с их сетованиями не согласен. Например, фильм «Не думай про белых обезьян» я монтировал собственноручно в своем кабинете, дома. Вспоминаю и поражаюсь, как мы работали много лет назад, когда был пленочный монтаж. Это же такой адский труд! На каждую склейку по 40 минут уходило. А сейчас один кадрик туда, другой – сюда, поколдовал – и все готово. Не понравилось – перемонтировал! Радостно, что сегодня цифра уже достигла эффекта и параметров пленочного кино. Фестивали и индустрия Kodak искусственно сдерживают наступление цифровых носителей, создавая в обществе мнение, будто цифровое кино не может достичь глубины и насыщенности кадра. Но стоит посмотреть кино 1950-х годов, обработанное с помощью компьютерных технологий, – оно же выглядит лучше, чем сегодняшний снятый на пленку фильм. Так что даже не знаю, буду ли снимать на пленку свою следующую картину.