Музыкант Андрей Макаревич

– Случается, что люди на улице подходят, здороваются, заговаривают с вами, словно вы старые знакомые – ведь они (в своем сознании) полжизни вас знают?.. Что вы при этом чувствуете и как поступаете?

– Навязчивого уличного поклонника я вежливо, но твердо отшиваю. У человека с недоразвитым сознанием складывается ощущение, что, если артист развлекает его со сцены, значит, он и в жизни должен веселить. Мол: «Ой, шо ж вы бэз хитары?» Лучше всех подобное явление описал Миша Боярский: после вечернего питерского спектакля сразу в поезд, чтобы холодным московским утром с вокзала прямиком на съемку, и какой-то пьяненький мужичок, заприметив идущего по перрону Мишу, спрашивает его: « Артист, что ли?» – «Артист!» – отвечает Миша. – «Ну, тогда, алле гоп!» Вот вам и отношение публики! В Москве я с подобным, конечно, сталкиваюсь редко. Или у нас уже повежливее стали, и как на Западе, к звездам подходить стало неприлично. А может, все живут в таком темпе, что не успевают никого разглядеть. Или Москва настолько «зажралась», что никто ей не интересен. Но в провинции, понимая, что завтра я уеду из их «уездного» города, все наперебой либо стремятся рассказать, что они выросли на моих песнях, либо что они тоже пишут, поют и жаждут продемонстрировать мне свое творчество. Это тяжело.

– Каким образом вы себя ограждаете от подобных отрицательных эмоций?

– В метро не спускаюсь, потому что не люблю, когда убежать некуда, а тебя за рукав дергают и несут какую-то святую чушь. Живу за городом и пытаюсь планировать свой день, но, выезжая, понимаю, что благодаря пробкам все планы мимо. Так что, если, просыпаясь с утра, ощущаю: это можно отложить, это – не делать, из дома не выезжать, то откладываю и не делаю. «А вот не поеду сегодня никуда!» Кстати, это мгновенно избавляет от ложного чувства, что все немедленно погибнет, если ты в этом не будешь участвовать. Все выживет! И это счастье, потому что ты же все время нервничаешь, если оно висит на тебе и ты за это в ответе! И тебе еще постоянно внушают: «Ну, как же мы без вас, Андрей Вадимыч?» Да вот так! И все нормально проходит, потому что «пройдет и это».

– Не страдает ли от такой позиции ощущение собственной нужности и значимости?

– Нет! Его более чем достаточно. Кроме того, часто выясняется, что моим временем и именем просто банально пользуются, для достижения неведомых целей. Порой во мне видят даже не продюсера, а просто ступеньку, на которую можно опереться и подняться повыше. Но если мне показалось, что молодой талант заслуживает того, чтобы человечество о нем узнало, я непременно помогу ему. Постараюсь, чтобы он реализовался, хотя это не всегда приносит результаты. Правда, меня сложно заманить в какую-то авантюру, потому что я тут же сяду просчитывать чего она мне будет стоить или почему это может не получится? Многих это раздражает. Но я думаю, что это единственно верный путь, когда просчитаны все возможные неудачи.

– В праздновании сорокалетнего юбилея «Машины времени» удалось совместить размах со вкусом. Вы сами продумывали этот праздник или он был отдан на откуп поздравляющим?

– Сорокалетие было тщательно продумано, потому что все, касающееся деятельности, стихийным не бывает. Коллеги подготовили нам всевозможные трибьюты (tribute – дань, дар, подношение. – «НИ»), спели и записали пластинку с нашими песнями. А мы их отблагодарили по-своему! Каждый из нас, пятерых совершенно разных людей со своими музыкальными симпатиями, исполнил то, что ему нравится из музыки наших отечественных рок-н-ролльщиков так, как он это слышит. И появилась первая за 40 лет «Машины» пластинка, состоящая не из наших песен, а из лучших вещей групп «Аквариум», «Секрет», «Бригада С», «Звуки Му», «Несчастный случай», «Ундервуд», «Чиж и Со»… Мне наша задумка дико симпатична: с одной стороны, оригинал повторять нельзя, с другой стороны, если у тебя трибьют получается хуже, чем оригинал, тогда на фиг он нужен? Словом, история была ответственная и сложная. Но все получилось достойно.

– Одно дело юбилей всенародно любимой группы, другое дело – ваш «личный праздник». Как он обычно складывается?

– Мне нравится устраивать вечеринки и созывать гостей стихийно. Звоню близким друзьям и говорю: «Приехал из Астрахани, с подводной охоты. Привез сазана на двенадцать килограммов. Девать его все равно некуда, так что вам ничего не остается, кроме как приехать ко мне, и мы его будем уминать». Они, жадно сглатывая слюну, спрашивают: «Во сколько?! » Правда «стихийно» все происходит только отчасти! Ведь я должен пригласить столько людей, чтобы никто голодным не остался, понять, сколько приборов на стол ставить и кто любит рыбу, а кто – нет. Кто с кем хотел бы встретиться за моим столом, а кто кого не хотел бы увидеть – такое тоже случается. В конечном итоге все это до мелочей я продумываю для себя, потому что, если за столом возникнет дискомфортная ситуация или людям не хватит стульев, неприятно будет мне!

– Значит, вы с удовольствием готовите для друзей, и в программе «Смак» мы наблюдали не выдуманный образ, а вас настоящего?!

– А вы думаете, что я 12 лет притворялся из-за денег? А потом еще полтора года ждал, пока лучший, по моему мнению, на нашем телевидении человек Ваня Ургант освободится, чтобы занять мое место? Конечно, нет! Готовить я воистину люблю. В «Смаке» я был самим собой и ничего не играл. Просто устал от этого проекта, он себя для меня исчерпал, а поскольку я не профессиональный артист, не умею изображать интерес. Ване, кажется, проект нравился, и он действительно получал удовольствие. Хотя, он настолько талантлив, что мы никогда не узнаем правду… Меня всегда «цепляли» и восхищали люди, которые что-то делают в исключительном качестве! И в данном случае, я меряю не по себе, а по своей оценке и по тому, какое они производят на меня впечатление своим мастерством!

– Кто еще, кроме Урганта, входит в число этих «немногих»?

– Володя Соловьев объективно (любят его или нет) один из лучших ведущих сегодня. Миша Генделев – был одним из лучших поэтов, а Миша Веллер – самый замечательный публицист современности. Вот таким образом мы становимся хорошими товарищами. Я с изумлением заметил обратную вещь, что, если вдруг человек теряет в этом своем качестве, он уже мне менее интересен. Это вовсе не значит, что я стремлюсь быть со звездами первой величины, просто необычайно переживаю за него. Ну, к примеру, снял он свой новый фильм, а фильм плохой. Нам будет трудно общаться, потому что я не хочу его расстраивать, и врать ему я тоже не стану. А о чем еще мы будем говорить? Вот и приходится на светских тусовках появляться крайне редко. Но если у близкого товарища премьера, не прийти просто неприлично. Если событие надежд не оправдало, приходится искать какую-то пристойную форму для горькой правды и заодно искать что-то удачное в его горе-произведении. Всегда найдется, за что похвалить, не бывает же, чтобы совсем все плохо. Хотя он, конечно, все поймет, обидится... Ну а кто виноват? Делай хорошо!

– Вы, подобно Высоцкому, проживаете множество жизней в ваших песнях, а не хотелось ли вам самому заняться режиссурой игрового кино или сыграть в нем? Вы же в своем фильме можете даже нарисовать раскадровку с эскизами костюмов и песни написать – это будет абсолютно ваше творение, от и до!

– Мир огромен, и в нем так много интересного. Зачем тратить время собственной жизни на то, что тебя не интересует? Думаю, это ответ на вопросы вроде «почему вы с парашютом не прыгаете? на коньках не выступаете?» Да потому что я не умею это делать профессионально. А просто в ящике морду показать или самоутвердиться мне не интересно! И если в юности у меня был актерский опыт, то он лишь подтверждает, что кино не мое занятие... Ностальгия многое спасает. Давайте признаемся, что легендарный фильм «Цирк» – не очень хорошее кино, но поскольку оно покрыто толстым слоем бабушкиных и родительских воспоминаний, ему многое прощаешь. Как и старой эстраде, от которой в детстве тошнило, а сейчас слушаешь и умиляешься. Вот и с моей актерской работой в фильме «Начни с начала» такая же история. Вспоминаешь, улыбаешься… Но это не показатель качества, а всего лишь свойство нашего организма – ностальгия.

– Что вас больше всего удивляет, впечатляет, трогает, а может, даже возмущает и пугает в окружающем мире и в том, как устроена жизнь?

– У меня вызывает тревогу ощущение хаоса. Понимаю, что с точки зрения физики хаос – одна из самых устойчивых систем, но что касается мироощущения, меня иногда преследует мысль, что лопни какая-то одна «ниточка» – и «бусы» рассыплются разом. Очень уж все друг на друге в этом мире завязано, а положение его сегодня катастрофическое. Удивляет и поражает до глубины души: несмотря ни на что, планета все еще жива! Когда я в Южной Африке снимал свой очередной, двадцать третий фильм про подводный мир, был крайне удивлен, что пока остались места (их, правда, ничтожно мало и они слишком далеки от цивилизации), где та самая цивилизация не настолько сильно нагадила для того, чтобы они изменились до неузнаваемости… У нас Африка ассоциируется с тропиками, где пальмы и жара, тем более если речь идет о Южной Африке. Ан нет! Она, оказывается, сродни Антарктиде. И там зима, когда у нас в разгаре лето. Местами смахивает на Дальний Восток или Швецию. Обрывистый, непреступный и потому необитаемый берег океана – пристать к берегу и отойти от него невозможно из-за непрекращающегося прибоя. Но под водой творятся чудеса – киты, акулы, дельфины – все как было много-много веков назад. Было задолго до нас. Будет ли после нас, неизвестно, но пока живет…

– А когда вы пишете или рисуете, вы «уходите в себя», отгораживаетесь от внешнего мира и вас лучше не тревожить, или вы, напротив, питаетесь живыми соками окружающего мира и находитесь с ним в неразрывном контакте?

– Когда я работаю, мне надо, чтобы никто не мешал: чтобы громко не разговаривали, музыка не играла, и бокалы не звякали. Не то чтобы я так люблю одиночество, просто, когда работаешь, необходимо слышать себя и то, что ты делаешь. Для этого требуется тишина! Или «чистый звук», который можно отыскать в хорошем инструменте, у одаренного музыканта. Да и природа не знает фальшивых «грязных» звуков. Конечно, я не хожу над обрывом, как Лермонтов, прислушиваясь к вечности. Я делаю что-то. Например, рыбу ловлю или снимаю подводное кино, но я все это должен слышать! Порой я завидую положению «чистого художника», который не зависит от обстоятельств, сидит у себя в мастерской и когда рисуется, он рисует.

– Ну а почему бы вам, художнику по образованию, свой альбом рисунков не издать?

– Альбом рисунков – вещь очень странная. Дорогостоящая, многодельная. Да и покупает ли кто-то альбомы рисунков? Зато не так давно я сделал рисунки сразу к двум книжкам. Одна из них детская, и ее автор Ксюша Ярмольник. А вторая книжка называется «Мужская кулинария», но это вовсе не справочник и не сборник рецептов. Это скорее книга о том, как обеспечить себе истинный мужской душевный отдых.

– Кстати, об отдыхе: творческая энергия и позитив существуют в вас каким-то естественным способом или вы «запитываетесь от некой розетки»?

– Энергия зала – вещь очень мощная. Заряд колоссальный, потому что «их» больше, чем «нас». Я, конечно, невероятно затрачиваюсь, но получаю более чем достаточно позитива от публики. Даже болячки проходят.

– А что привлекает вас в людях?

– Люблю, когда у человека развито чувство юмора, и не переношу людей с его отсутствием. Здорово, если имеется самодостаточность и позитивное отношение к миру. Важна степень развития интеллекта и вкуса. Вот, пожалуй, и все критерии. Некоторые близкие люди меня страшно раздражают! Жутко по ним скучаю, а на второй день совместного пребывания начинаю лезть на стенку. Но меня Господь постоянно учит терпимости – я быстро осознаю, что он мне в их лице зеркало подставляет. И… становится смешно.