Детям показали очередных «Смешариков», как обычно, радующих остроумными сюжетами, две серии нового сериала «Маша и медведь», пару «Колыбельных мира» от продюсера Арсена Готлиба и от него же – эпизоды из мини-сериала по прозе Юрия Коваля «Круглый год». Взрослые же могли увидеть новый фильм Валентина Ольшванга «Со вечора дождик», рассказывающий о том, как старый дед по случайности вместе с рыбой выудил из воды русалку, и о том, как злобная нечисть извела мужичка. Были продемонстрированы фильмы и других призеров и фаворитов суздальского фестиваля: экранизация рассказа Чехова «Беззаконие» (режиссер Наталья Мальгина), попурри из произведений Даниила Хармса «Хармониум» (режиссер Дмитрий Лазарев), а также башкирский национальный боевик «Та сторона, где ветер» (режиссер Рим Шарафутдинов). Такой была в общих чертах современная часть фестиваля, которая совсем блекла на фоне двух других частей фестиваля – исторической и авангардной (еще из Суздаля доносились жалобы по поводу очередного кризиса в анимации).
Первая, «историческая» программа с печалью отмечала недавний уход из жизни великого аниматора Анатолия Петрова. Основатель альманаха «Веселая карусель», фантастический мастер, с фотографической достоверностью создававший «объемную» живопись, Петров не так уж часто вспоминается в последние годы. А жаль. В маленьких сюжетах из «Веселой карусели» Петров представал художником не только интересным, но и многогранным: то экспериментально-вольнодумным («Рассеянный Джованни» был сделан под влиянием западных авангардистов), то простовато-юморным («Самый первый», снятый в стиле комикса), то деликатно-утонченным («Веселый старичок» нарисован почти прозрачной акварелью), то на много лет опережающим свое время. Например, если его фильм «Светлячок» показать без объяснений, то он вполне смог бы сойти за какой-нибудь голливудский компьютерный мульт о подводном мире.
Совсем иные чувства вызвали во время показа поздние фильмы мастера, посвященные греческим богам и героям. Например, первый из этого цикла фильм – «Геракл у Адмета» – был в буквальном смысле титанической работой. Пейзажи немыслимой детализации, выразительная архитектура, многофигурные сцены и главные персонажи, мощные и объемные, как мраморные скульптуры. Герои не просто двигаются на экране, но проживают сложную жизнь древнегреческих героев, совершавших невозможное, покорявшихся року и пировавших за одним столом с богами и демонами. Еще сильнее, чем эта картина, поражает «срединный» для творчества Петрова фильм «И мама меня простит». Здесь – история про мальчика, который обидел маму, выказав недовольство ее подарком, и теперь фантазирует, как ему загладить вину. Воображение рисует ему то гибель в заснеженной тайге, то героизм на заводском пожаре, то отчаянные подвиги на строительстве моста через бурную реку. Вдохновленный телевизионными сюжетами, под песенные хиты того времени, мальчик реализует мечту советского ребенка о геройском предназначении, а Петров изображает все это в своей «фотографической» и в то же время живописной манере – умея сочетать в рассказе пафос с нежной лирикой и душевную теплоту с иронией.
Этот фильм о героизме хорошо рифмовался со второй (двучастной) ретроспективой – «Советский художественный авангард и анимация», – в которую вошли фильмы, вдохновленные (или сделанные под влиянием) художественным авангардом 1920–1930-х годов. Фильмы в большинстве широкому зрителю не известные, а вот имена режиссеров на слуху почти у каждого. Например, в программе были два ранних фильма Михаила Цехановского (создателя «Каштанки» и «Цветика-семицветика»), который еще до того, как стать классиком советской анимации, был ее пионером и пытался сделать что-нибудь заметное. Его первой работой была «Почта» по Маршаку, а второй – так и не законченная «Сказка о попе и работнике его Балде» на музыку Шостаковича. Из этого эксперимента сохранился только пятиминутный эпизод – сцена «Базара», которая и сегодня выглядит более чем экстравагантно.
Успел поработать в духе формализма и Юрий Норштейн. На заре своей режиссерской карьеры создатель «Ежика в тумане» снял фильм-плакат про Октябрьскую революцию «25-е, Первый день», пронизанный цитатами из Филонова и Петрова-Водкина и завершающийся хроникальными кадрами с Ильичем. Еще неожиданнее увидеть ранний эксперимент Давида Черкасского «Мистерия-Буфф» (по Маяковскому). Известный благодаря «Доктору Айболиту», «Приключениям капитана Врунгеля» и «Острову сокровищ», Черкасский считается режиссером очень легким и веселым. Однако о «Мистерии-Буфф» этого не скажешь. Хотя здесь тоже немало юмора, но речь идет о трагедии народа, который становится заложником своих алчных, глупых и карикатурных правителей. Грубо нарисованные фигуры рабочих с огромными кулачищами и большими, полными тоски глазами взывают с экрана так жалостно, беспомощно и яростно одновременно, что и сегодня становится не по себе.
Еще один фильм из «авангардной» части – «Баня» кинорежиссера Сергея Юткевича (при участии Анатолия Карановича). Деревянные куклы странного дизайна, вставки кинохроники и игрового кино, небольшие этюды беспредметной анимации – все это и сегодня выглядит довольно необычно, а уж в 1962 году, когда советская анимация занималась по большей части подражанием диснеевской продукции, «Баня» смотрелась совершенно революционно. Тем более удивительно, что впоследствии этот любопытный фильм забыли (как и фильмы большинства других фигурантов этой ретроспективы). Множество мультфильмов не показывалось годами, о существовании других не знают даже в профессиональных кругах (например, «Баня» во многих фильмографиях Юткевича просто отсутствует). Наконец, один из фильмов и вовсе отметил мировую премьеру: дело в том, что «Мистерия-Буфф» была запрещена к всесоюзному прокату, а потом и вовсе осталась в истории, так что данный показ для Москвы был премьерным.