Так он провел эту зиму

Белый медведь, от которого кубарем летел со снежной горы герой фильма Павел (Григорий Добрыгин), за чем следила камера оператора Павла Костомарова, словно чуял победу. Знаковым кажется теперь появление на полярной станции, где шли съемки картины, трех медведей, о чем рассказал на церемонии актер Сергей Пускепалис, исполнивший роль второго героя истории – Сергея. Все как в волшебной сказке – те трое мишек чудесным образом обернулись прекрасными «Серебряными берлинскими медведями», и ушли в руки оператору-постановщику Павлу Костомарову и актерам Сергею Пускепалису и Григорию Добрыгину.

Первые обнадеживающие вести пришли от иностранной критики. В рейтинге фестивального издания «Скрин Интернешнл» картина Попогребского заняла высший балл (3,1), обойдя устойчивого лидера – румынский фильм Флорина Сербана «Если бы я хотел свистеть, то свистел бы» (2,9) и наступающего ему на пятки «Писателя-призрака» Романа Полански (2,8).

Когда на конкурсном экране повеяло свежими полярными ветрами, даже скучающая фестивальная пресса заметно оживилась. И это несмотря на немалую продолжительность фильма (124 минуты) и всяческие загадки, которые загадывал зрителям Попогребский. Вопросам недоуменным не было числа: что это за реактор такой у метеорологов, что Павел с ним делал – грелся, травился? Почему мялся с сообщением о гибели родных Сергея? С чего тот кинулся с ружьем? Как была отравлена рыба? Иностранные журналисты хватали российских за лацканы пиджаков и требовали разъяснений, но те сами как-то терялись.

Замах у картины Алексея Попогребского мощный. Дикая природа – бесконечная, манящая, тревожная и невозмутимая, двое мужчин – один на один, в клаустрофобном пространстве и полубезумной схватке – это впечатляет. Мешают неясности, повторы, длинноты, отсутствие мотиваций. Когда пейзажей становится больше, чем того требует драматургия, возникает ощущение: природа – отдельно, люди – отдельно. Но в целом, картина интересная, она, очевидно, является новым этапом в творчестве талантливого и умного режиссера.

И все-таки не стоило дразнить зрителей нарушением правил русского языка в названии картины. Ждешь какого-то особого смысла, который раскроется в фильме, но ничего, кроме случайно оброненной в раздражении Пускепалисом фразы, не получаешь. Можно, конечно, поделить это название на две части. Можно еще что-то придумать. Но по большей части в заголовке видят просто опечатку (в противном случае искажение языка должно было бы быть более грубым), на английский он переводится приблизительно, и фильму ничего не добавляет.

Остальные российские фильмы берлинской программы – разудалые «Весельчаки» Феликса Михайлова («Панорама»), грустный «Пропавший без вести» Анны Фенченко («Панорама») и амбициозное «Я» Игоря Волошина («Форум») – создают вполне репрезентативную картину нового российского кино, которое уверенно выступает на международной арене, но которое, увы, ждет печальная судьба на родине. Господдержка ему только снится, поскольку наше государство жаждет «адмиралов».

Фестивальные восторги по поводу турецкой «новой волны» и «румынского чуда», очевидно, заморочили голову даже такому титану кино, как Вернер Херцог, председатель жюри Берлинале. До такой степени, что он вручил главные призы турецкому и румынскому фильмам, «Золотого берлинского медведя» – «Меду» Семиха Капланоглу, Гран-при – фильму «Если бы я хотел свистеть, то свистел бы» Флорина Сербана, не заметив всей их вторичности.

Шестилетний мальчик Юсуф в третьей части «кулинарной трилогии» Семиха Капланоглу «Мед» добрался до Берлина (первая часть – «Яйцо» – побывала в Канне, вторая – «Молоко» – в Венеции). По рассказам, турецкому режиссеру «Медведь» так же, как и нашим чукотским ребятам, подавал знаки заранее. Появился он в лесу на съемках, был он бурым, и обернулся золотым. Мальчик (одинокий, странный, здесь – поэт, почти немой), взрослый (дедушка, здесь – отец), бедное жилище, сельская местность, экзотическое животное (верблюд/осел, здесь – мул), минимум диалога, медитативный ритм, ориентальные атрибуты… Все знакомо до слез и успело надоесть.

Молодой парень, залетевший в тюрьму по горячности, неделя до освобождения – непременный срыв, издевательства паханов и проч. Начавшаяся темпераментно – во многом благодаря убедительной игре актера-непрофессионала Георге Пистериану, тюремная драма дебютанта Сербана, к концу сникает.

Обе истории не оригинальны, обе эксплуатируют темы, сюжеты, приемы, которые любезны фестивалям, провозглашающим «новую румынскую» и «новую турецкую» волны.

Дать приз за лучшую режиссуру 77-летнему Роману Полански («Писатель-призрак») за унылый, вялый, никому не нужный фильм – выглядит так, что просто решили поддержать (или пожалеть) классика, который сидит под домашним арестом, расплачиваясь за грехи молодости. С другой стороны – кому же давать? Неурожайный выдался год. Хотелось бы Берлинале отметить свой юбилей достижениями и открытиями. Только где ж их взять?

Поначалу в эклектичной конкурсной программе никак не вырисовывалась какая-то объединяющая идея. К середине она стала очевидной. Преобладают в программе – если не качественно, то количественно – фильмы, в которых мужчины молятся на ковриках, повернувшись в сторону Востока, женщины кутаются в платки, звякают четки.