Простые радости

Болливудская суперзвезда старательно вращала глазами, изображая на экране аутиста в фильме «Меня зовут Хан» – играя нечто среднее между Форестом Гампом и «человеком дождя» Дастина Хоффмана. При этом Шах Рух Хан никак не мог определиться с тем, как же ему изобразить этот самый аутизм, его кривило то в одну, то в другую сторону, но все это не имело никакого значения. Главное, что он играл хорошего человека в доброй сказке. Его Хан думает о других, бескорыстно всем помогает, спасает от наводнения целую деревню и добирается до самого Барака Обамы, чтобы сказать ему, что на свете много хороших добрых людей разного цвета кожи, многие из них мусульмане, но не все они террористы и не надо их обижать. Герой был безоговорочно одобрен публикой с первого кадра. Болливудское мыло бьет прямо в цель – своей витальностью, брызжущей через край позитивной энергией, оптимизмом. Болливуд, который сегодня производит тысячу фильмов в год, за десять лет сделал то, что Голливуд сделал за 90, – завоевал публику. Разве так уж плохо посмотреть на большом экране красивое зрелище, которое поднимет тебе настроение? Пусть это и не шедевр киноискусства.

Азиатское кино задает тон на экране Берлинале. Скромная семейная история Ван Чуананя «Вместе порознь», которая 11 февраля открыла 60-й Берлинский кинофестиваль, оставляет хорошее ощущение – все-таки существует еще на свете благородство, доброта и понимание. Причем сообщается обо всем этом тихо, спокойно, без надрыва. Спустя полвека после провозглашения КНР правительство дает разрешение бывшим врагам народа, уехавшим в Тайвань, навестить свои семьи на большой земле. Возвращается бывший солдат, чтобы забрать свою любимую. Старушке, которая всю жизнь прожила для других, захотелось личного счастья (прекрасная актерская работа 82-летней Лизы Лу), но жизнь уже не начать заново…

Первые эпизоды фильма Мартина Скорсезе «Остров проклятых», сделанные в духе классического голливудского черного фильма, заставили трепетать сердца киноманов. «Атмосферные» кадры, снятые размашисто, с настроением (одинокий корабль, подплывающий к мрачному острову, окруженному угрюмыми скалами, нависшие облака, две одинокие фигуры на борту), воскрешали в памяти такие классические ленты, как «Мыс страха» (Скорсезе в 1991 году сделал ремейк старой картины). Крупные планы раздавшегося вширь, громоздкого Леонардо Ди Каприо, в шляпе образца 1950-х годов, загримированного под великого Орсона Уэллса (или просто похожего на него), нижние ракурсы, диагональная съемка отсылали к таким шедеврам, как «Гражданин Кейн» или «Третий человек». Тревожная музыка, рвущая душу, ясно указывала на жанр и предупреждала о том, что будет страшно. Киноманское прошлое Скорсезе и его желание снять что-то в духе «Кабинета доктора Калигари» поддерживало надежду. Сюжет закручивался многообещающе. В 1954 году, в разгар «холодной войны», полицейский Тедди Дэниэлс разыскивает женщину, пропавшую на «проклятом острове», где под стражей содержатся пациенты психиатрической лечебницы, совершившие преступления. Слагаемые жанра на месте: мрачные скалы, пещеры с крысами, ураган, отрезавший остров от связи с большой землей, зловещий маяк, врачи-убийцы (Бен Кингсли и Макс фон Сюдов)…

Когда у Романа Полански в фильме «Писатель-призрак» тревожно затрепетала на ветру вывеска над заброшенной таверной, куда в ночи занесло литературного негра (Эван Макгрегор), повеяло старым добрым Хичкоком. Тоже изолированный остров, как у Скорсезе, тоже расследование, тайна, саспенс, угроза, нависшая над героем…

К сожалению, радость ожидания интересного кино в обоих случаях проходила по мере нагнетания метражей фильмов – в первом случае 138 минут, во втором – 128. Саспенс угасал по мере появления в сюжетах банальных подробностей, повторов, пустот и просто глупостей. Потомкам Хамфри Богарта – Макгрегору и Ди Каприо развернуться было решительно негде. Оставалось только с грустью вспоминать о прежних шедеврах Полански и Скорсезе.