Монтаж аттракционов

«Арабески» – название сборника, составленного Гоголем и опубликованного при его жизни. Писатель выбрал его не случайно. Ведь арабесками называется особая разновидность восточного орнамента, соединяющая геометрические фигуры и стилизованные изображения листьев, цветов и всевозможных загогулин. Рассказывая о том, что творится в его сознании и душе, Гоголь соединил в этой книге повести, рассказы, статьи по искусству и по другим дисциплинам, например по географии. Любимов в своих театральных «Арабесках» пошел еще дальше. Его театральное сочинение – собирательный портрет Гоголя, его эпохи, родственных по духу писателей и последователей, живших значительно позже.

Все они оказались в пространстве, похожем на палубу корабля. Только паруса автор сценографии художник Юрий Чарышников заменил светлыми и подвижными ширмами с черными графическими рисунками. Театральные паруса поднимаются и опускаются, живя в одном ритме с героями, то скрывая от зрителей одну из частей сцены, то акцентируя другую.

Инсценировка, написанная Любимовым, напоминает причудливый лабиринт с тремя системами координат. Первая – реальные события гоголевской биографии – приезд в Москву и в Петербург, поездки в Италию… Вторая – мир, созданный писателем на страницах своих книг. Герои «Старосветских помещиков», «Ивана Федоровича Шпоньки и его тетушки», «Шинели», разыгрывают фрагменты своих нехитрых историй. И наконец, третья – размышления Гоголя о вере – они сопровождаются цитатой о том, что писатель мечтал построить в Москве храм для представителей разных религиозных конфессий.

Достоверное, реалистическое действие может внезапно перейти в представление театра теней, задорный танцевальный дивертисмент. Огромная, в человеческий рост кукла Гоголя внимательно следит за ходом действия. Помимо него на сцене появляются еще три Гоголя – и все в зеленых фраках. Чтобы героям было интереснее беседовать, один по ходу дела превращается в Гофмана, другой – в Кафку. Актеры виртуозно переходят из одного образа в другой, меняют внешность и манеру поведения с легкостью музыкантов-виртуозов, переходящих от одного музыкального фрагмента к другому. А Гоголь-кукла в одной из сцен превращается в заправского дирижера, управляющего актерами-марионетками.

Безудержная фантазия Любимова подкидывает зрителю все новые и новые приманки. Но ближе к финалу понимаешь, что режиссеру важнее всего гоголевский текст. Режиссер освобождает его от хрестоматийной затертости и скучного совершенства, давая возможность услышать его как будто в первый раз. И по-настоящему осознать дерзость, свободу мысли и неповторимый талант его автора.