Федеральный судья в отставке Сергей Пашин

– Почему судьи, как правило, никогда «не выносят сор из избы»? И даже сейчас, когда скандал в КС стал публичным, судьи отказываются его комментировать?

– Действует судейская корпоративная сплоченность. С одной стороны, судьям удобно прикрываться ею. А с другой, коллеги не терпят, когда кто-то выглядит как белая ворона. На него тут же набрасываются и его заклевывают. Так что пока человек молчит, он чувствует себя защищенным. Это самое важное.

– Говорят, что Ярославцев и Кононов пострадали из-за того, что, критикуя в прессе российский суд, нарушали кодекс судейской этики?

– Сейчас как раз разрабатывается новый кодекс судейской этики. А что касается действующего кодекса, он вовсе не запрещает критиковать судебную систему. Там говорится, что запрещено комментировать дела, находящиеся в производстве судов. А вот говорить о судебной системе и ее реальных проблемах нигде не запрещено.

– Имеют ли право действующие судьи давать интервью прессе?

– Судьям не запрещено давать интервью. Сказано лишь, что судьи не должны «подрывать авторитет судебной власти». А если человек говорит о существующих проблемах в судебной системе, то я не вижу в этом «подрыва». Напротив, это доказательство силы судебной власти. Правового запрета на критику нет.

– А почему же тогда вышестоящие судебные власти столь отрицательно реагируют на публичные высказывания судей, если судьи все-таки решаются на интервью?

– Отношения между судьями должны строиться совсем не так, как если бы они работали в каком-нибудь государственном департаменте. Между прочим, в советское время преследование за критику считалось преступлением. А сейчас они с удовольствием эти преступления совершают.

– Как можно изменить судебную систему? Ее нужно критиковать извне или изнутри?

– По этому поводу существует позиция Европейского суда. В рамках статьи десятой Европейской конвенции по правам человека («свобода выражения мнения») неоднократно выносились решения, которые говорили о том, что судьи имеют право на критику суда вообще и критику судебных приговоров в частности. Это правомерное дело, и оно ничуть не подрывает авторитет судебной системы. Судебная система должна быть под общественным приглядом, и ее можно критиковать как извне, так и изнутри. Сами судьи могут высказывать свое мнение перед общественностью. Должна быть прозрачность. И Европейский суд постоянно подчеркивает эту прозрачность и необходимость общественного контроля.

– Являясь экспертом Независимого экспертно-правового совета, вы выдаете заключения по поводу лишения судей полномочий. Из-за чего в последнее время увольняют судей?

– В основном из-за самодурства начальства. Из-за самодурства председателей судов.

– Как вы оцениваете изменение порядка назначения председателя КС? Теперь его, по сути, назначает президент, а не сами судьи выбирают, как раньше?

– Если суд встроен в вертикаль власти, то это вполне резонно. Кроме того, есть представления о единообразии. Раз председателя Верховного суда утверждают по представлению президента, то почему же судей КС нельзя утверждать по представлению президента? Просто власть решила добиться большей управляемости и единообразия. Это обычная практика европейских стран, просто у нас на Конституционный суд возлагались огромные надежды в 1991 году, когда он создавался. Поэтому стремились его максимально защитить от влияния. А поскольку теперь КС широко открыт влияниям, то и проблемы особой нет. Он не может задавать тон внутри судебного сообщества. Поэтому, может, и особой охраны ему не надо обеспечивать. Это уже рутинный орган, который научен горьким опытом событий 1993 года, когда президент Ельцин приостановил его действие. Кроме того, судьи Конституционного суда пользуются номенклатурными благами широко, так что это то учреждение, которое полностью интегрировалось во власть. Но тогда и обижаться нечего.

– Судья Ярославцев в интервью испанской газете, за которое он вроде бы и пострадал, сказал: «Я чувствую себя на руинах правосудия...» Он прав?

– По-моему, руины – термин неточный. Правильнее сказать: «Я чувствую себя на заброшенном фундаменте правосудия, из которого уже трава растет. У нас ведь никогда и не было отстроено здание правосудия. Так что ничего особо и не разрушалось.

– Если бы вам поручили сегодня провести судебную реформу, что бы вы сделали прежде всего?

– Говоря о необходимости реформы, я говорил, что должна быть прозрачность и общественный контроль. В судебную систему надо влить свежую кровь. Туда должны прийти новые люди. Значит, нужна кадровая чистка и освобождение системы от тех, кто себя скомпрометировал, в том числе и с учетом общественного мнения. В основном проблема связана с кадрами. Надо вернуться к концепции судебной реформы 1991 года. В этой концепции была идея создания судейского сообщества. Не для себя, а для людей, для народа. Самое главное – чтобы судебная система перешла на сторону народа.