Закон не писан

Результаты исследований интересны тем, что совершаемые экономические преступления отмечены не правоохранительными органами и не прочими «специалистами в погонах», а самими сотрудниками компаний. При этом больше половины (57%) опрошенных работают в организациях численностью не менее 1 тыс. человек, а 36% из них являются руководителями или членами совета директоров своих фирм. Это говорит о том, что респонденты – люди серьезные и информированные. Сфера их деятельности весьма разнообразна: это финансовые услуги (26%), ТЭК и горнодобывающая промышленность (15%), промышленное производство (9%), автомобильная (8%) и фармацевтическая отрасли (8%). Цель работы заключалась в том, чтобы понять, как на частоту разного рода мошеннических действий повлиял кризис – недаром авторы обзора сравнивают ситуацию с 2007 годом, когда подобные замеры производились ими в предпоследний раз.

Исследование показало: самый высокий уровень экономической преступности зафиксирован в России. Так, за 2009 год в нашей стране от экономических преступлений пострадали 71% компаний. Это на 12% больше, чем в докризисном 2007 году. В целом по миру этот показатель составляет 30%, по Центральной и Восточной Европе, а также по государствам, входящим в группу БРИК (кроме России, Бразилия, Индия, Китай), – 34%. Это означает, что РФ опережает не только весь мир в целом, но и своих географических соседей, а также страны с сопоставимым уровнем развития экономики.

Ближе всех к нам Кения, где жертвами экономических преступлений стали 67% компаний, и ЮАР (62%). На другом полюсе, который России пока кажется недостижимым, находятся Япония (9,6%), Гонконг (13%) и Нидерланды (15%). «Возможно, данные этого исследования отражают общую тенденцию, но реальность у нас другая, – рассказал «НИ» профессор, доктор экономических наук Никита Кричевский. – В России количество компаний, сотрудники или руководство которых совершают экономические преступления, приближается к 100%». По мнению специалиста, для финансового кризиса это вполне ожидаемая тенденция. «Не только у нас, но и во всем мире количество такого рода мошенничеств увеличилось, не стоит нагнетать ситуацию – мы не единственные в мире живем с этой проблемой», – добавил ученый.

Структура экономических преступлений, отмеченных российскими предпринимателями, различна. На первое место респонденты поставили незаконное присвоение активов (64%). Для сравнения: двумя годами раньше этот показатель составлял 42%. По данным опроса, в кризис участились случаи взяточничества и коррупции – 48% в 2009 году против 34% в 2007-м. На манипулирование данными бухгалтерского учета указали 28% респондентов, что на 10% больше, чем в докризисном году. Чуть меньше стали злоупотреблять нарушением прав интеллектуальной собственности, включая хищение данных (23 против 28%). Однако в четыре раза в кризисный год увеличилось количество преступлений, связанных с привлечением заемного или акционерного капитала (21 против 5%). С 16 до 3% сократились мошеннические действия на рынке, касающиеся фиксации цен в рамках картельных соглашений.

В докладе аналитики подчеркивают, что тенденции, отмеченные в России в рамках предыдущих всемирных обзоров экономических преступлений, сохраняются. «Специалисты по противодействию мошенничеству зачастую придают чрезмерное значение отдельным решениям по управлению рисками мошенничества, – отмечают исследователи. – При этом «выявление рисков», «отношение руководства к проблеме мошенничества» или «эффективное использование технологий» – это лишь некоторые из многочисленных доступных решений».

«Помимо прочего, у нас плохо работают судебные институты, мало надежды на то, что преступника накажут, – добавил, комментируя «НИ» выводы доклада, ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев. – И такая ситуация неудивительна. Дело даже не в кризисе. В России идет деградация экономических и политических институтов. Плохо развита конкуренция. Не выстроена система мотивации сотрудников госсектора, а участие последнего прослеживается очень во многих отраслях, которые затронуло данное исследование».