И на повестке дня возник серьезный вопрос: приведут ли эти скандальные разоблачения к реформе милиции и следственных органов или обличители будут объявлены сумасшедшими (или клеветниками) и окажутся за решеткой? Опрошенные «НИ» эксперты считают, что ни власть, ни общество пока не готовы к реформированию правоохранительных органов, «эффект Дымовского» постепенно сойдет на нет, и никаких серьезных выводов после обличительных видеообращений сделано не будет.
Если бы майора Дымовского не было, его, наверное, следовало бы выдумать. Прошло чуть больше недели с размещенного в Интернете обращения новороссийского милиционера к премьер-министру Владимиру Путину, а у него уже появилось несколько последователей, которые не только подтверждают откровения Дымовского о «палочной» системе раскрываемости преступлений, но приводят и конкретные примеры фальсификации уголовных дел, коррупции и разложения правоохранительной системы.
Свои видеообращения в Сети разместил сотрудник ДПС Москвы Вадим Смирнов, уволенный из органов в феврале 2009 года. Он жалуется на грубое отношение начальства и на палочную систему. Ролики-обращения к президенту Медведеву вывесили на Youtube майор Михаил Евсеев из Коми и бывший зампрокурора города Ухта Григорий Чекалин. К журналистам обратилась и майор из ГУВД Свердловской области Татьяна Домрачева. Она обнародовала свой рапорт начальству, в котором сообщала о случаях коррупции в милицейском главке. По правде говоря, то, что рассказал Алексей Дымовский на своей пресс-конференции в Москве в прошлый вторник, мало для кого стало откровением. Мы, журналисты, уже много лет пишем об этом, многие политики говорят об этом в своих выступлениях. Почему же заявления майора возымели эффект разорвавшейся бомбы? Не потому ли, что многих задела его искренность и решимость во что бы то ни стало достучаться до первых лиц страны?
«Когда я работал в Амурской области обычным участковым, меня там называли «Анискиным» и все уважали, – рассказал майор Дымовский «НИ». – Но потом из-за конфликта с начальником я уехал оттуда, а здесь, в Новороссийске, проработав четыре года, уже больше не смог терпеть того, что начальство относится к нам, как к скотам. Да и невозможно жить на зарплату в 14 тысяч рублей и работать 30 дней в месяц из 31».
Прокурорские признания
Попытки привлечь внимание к порокам правоохранительной системы наблюдались и ранее. Но они не имели такого эффекта, как видеообращение Дымовского. Так, в октябре этого года в одном из журналов появилась статья следователя по особо важным делам по расследованию преступлений коррупционной направленности СУ СКП по Московской области Вадима Кобзева. Он назвал ее «Россия под следствием» и пригласил всех заинтересованных лиц к дискуссии.
Кобзев рассказал, что 99% уголовных дел, переданных в суд, заведомо обречены на обвинительный приговор, потому что так устроена система. По его словам, существует негласное корпоративное право: при направлении дела судье следователь передает дискету с обвинительным заключением. Кроме того, если обвиняемый приходит в суд сам, без конвоя, то, скорее всего, ему дадут условный срок, если же он находится под стражей, то вряд ли приговор будет оправдательным. Кобзев пишет, что таким образом происходит «частичная подмена предварительным следствием судебного следствия».
Также он рассказал о текучке прокурорских кадров. По данным Кобзева, «за два года, прошедших с момента образования СКП, из управления по Москве уволился почти каждый четвертый сотрудник, а образовавшиеся вакансии были спешно заполнены вчерашними студентами. Средний возраст следователя СКП – 22–25 лет, и это элита российского следствия (мне, следователю по особо важным делам управления по субъекту РФ, 26 лет – в советские годы такое было немыслимо). Затем человек плюет и успешно устраивается в адвокатуре, суде, бизнесе».
Дискуссии о состоянии российского следствия пока не получилось. После опубликования статьи Вадиму Кобзеву предложили уволиться. К сожалению, связаться с ним обозревателю «НИ» не удалось. По некоторым данным, Кобзев собирается стать адвокатом.
Между тем решимость майора Дымовского достучаться до высшего руководства страны оказалась столь заразительной, что вынудила его коллег последовать его примеру. Бывший зампрокурора города Ухта Григорий Чекалин, отчаявшись достучаться до властей традиционными способами, решил последовать примеру Дымовского, хотя и не во всем с ним согласен. Он тоже выложил свое заявление в Сети. «В обращении Дымовского меня задело то, что он жаловался на маленькую зарплату, – сказал «НИ» Григорий Чекалин. – Я думаю, о личных проблемах говорить не нужно, стоит говорить о системных проблемах». Чекалину – 26 лет. С 20 лет он работает в генпрокуратуре Республики Коми. «Сначала я был следователем по особо важным делам. Работал сутками. Жена меня не видела месяцами. Мне нравилась моя работа. Я не боялся выпускать людей из-под стражи, если их виновность не подтвердилась».
Жизнь Григория Чекалина изменилась в 2006 году, когда он вошел в состав следственной группы по раскрытию резонансного преступления, совершенного в Ухте, – пожара в торговом центре «Пассаж». Тогда погибли 25 человек, пострадали 11. «Для нашего города этот пожар стал таким же событием, как захват заложников в «Норд-Осте» для России, – объясняет «НИ» Чекалин. – Это преступление нужно было раскрыть во что бы то ни стало. Но когда я увидел, что дело фальсифицируется, понял, что обвиняемых заставили себя оговорить, а на совещании в прокуратуре было прямо сказано, что надо подделать протокол так, чтобы он подтверждал версию следствия, я решил, что молчать об этом не буду».
Григорий Чекалин знал, что, если выступит на суде и расскажет о фальсификации следствия, то ему в прокуратуре больше не работать. «Я понимал, что рискую карьерой, но я не хотел, чтобы Пулялин и Коростелев – люди, в невиновности которых я был уверен, сидели за решеткой. В суде я заявил о фальсификации протокола, который являлся одним из основных доказательств вины подсудимых. Была назначена экспертиза, и мои слова подтвердились. Суд вынес оправдательный приговор».
Потом прокуратура обжаловала приговор, и Верховный суд Коми приговорил подсудимых к пожизненному наказанию. Показания Григория Чекалина были признаны ложными. Тогда появился новый свидетель фальсификации. Им оказался майор Михаил Евсеев. Он также входил в состав следственной группы в Коми. Он специально приехал в Москву в Верховный суд РФ, где летом 2009 года рассматривалась кассация адвокатов по делу о поджоге «Пассажа». Майор Евсеев хотел рассказать, как при его участии была сфальсифицирована записка подсудимого Пулялина, в которой он писал, кто ему якобы заказал поджог «Пассажа». Но в Верховном суде майора Евсеева слушать не захотели.
На пресс-конференцию в Москве, где выступали Чекалин и Евсеев, пришло всего несколько журналистов. Сенсации не получилось. В эту пятницу майор Евсеев также выложил свое видеообращение в Интернете, где в очередной раз рассказал об этой фальсификации.
Система таких не прощает
После выступления в Верховном суде Коми Григория Чекалина попросили уволиться по собственному желанию. Руководитель СКП по Республике Коми Николай Басманов обвинил его в клевете, а майора Евсеева обвинили в фальсификации той самой записки, которая на суде по делу о поджоге «Пассажа» стала одним из основных доказательств вины подсудимых.
Очевидно: бывший зампрокурора Ухты Григорий Чекалин и майор Евсеев в своих обращениях затронули не менее важные проблемы, чем майор Дымовский. Но оказалось, что обращения в прессу и жалобы вышестоящему начальству не работают.
Реакция же вышестоящих начальников на критику обличителей одна и та же: всех, кто осмеливается «выносить сор из избы», обзывают предателями, обвиняют в клевете и увольняют из органов. Для борьбы с «предателями» используются всевозможные способы. Самый распространенный – давление на родственников. Как рассказал «НИ» руководитель Новороссийского правозащитного центра Вадим Карастелев, представляющий интересы майора Дымовского в Новороссийске, бывшую жену Алексея заставили оговорить мужа. «Мы вместе с Ириной, которая уже два года носит другую фамилию, ходили в краевую прокуратуру, где сейчас проходит большая проверка по выступлениям Дымовского, – говорит Карастелев. – После того как ее «прессовали» в УВД, она позвонила Алексею в Москву, попросила о защите. Он направил ее ко мне. В прокуратуре Ирина написала о том, что ее бывший муж – нормальный человек. Она очень боится за свою жизнь, потому что на нее идет сильное давление со стороны милиции. Я общался и с гражданской женой Алексея. Она сейчас ждет ребенка. У нее пока все нормально».
«Самоубийцы» или «честные офицеры»?
Председатель независимого профсоюза сотрудников милиции Москвы Михаил Пашкин в беседе с «НИ» положительно оценивает попытки сотрудников милиции и прокуратуры достучаться до высшего руководства страны через Интернет: «Мы пробовали обо всем этом говорить, писать, жаловаться, судиться внутри системы. Благодаря работе нашего профсоюза нам удавалось избежать массовых выступлений недовольных сотрудников милиции. Кроме того, из городского бюджета нашим сотрудникам доплачивают деньги к зарплате. Мы старались не выносить сор из избы, но, наверное, уже сейчас это не получается».
Руководитель фонда «Индем» Георгий Сатаров скептически относится к успеху интернет-разоблачений. «В правоохранительных органах сохранились приличные люди, которые отчаялись достучаться до власти традиционными способами, и они идут в бой сами, – объясняет «НИ» г-н Сатаров. – Я предвижу лавину новых выступлений такого рода. Но я не думаю, что кто-то во власти будет готов к тому, чтобы что-то серьезно реформировать».
«Сейчас у меня главная задача – продолжать доказывать свою правоту, – говорит «НИ» Григорий Чекалин. – Я буду добиваться, чтобы невиновные люди были освобождены. Потом я готов создать организацию по реформированию системы. Надо разбираться, чему учат будущих юристов. Также ненормально, когда родители платят деньги за устройство своих детей в прокуратуру. А они потом должны эти деньги отрабатывать и фальсифицировать дела. Сейчас много говорят о коррупции. Но как проводятся проверки в регионах? Проверяющие из Москвы ничего не проверяют. На местах им дают подарки, они весело проводят время и уезжают с «липовыми» справками».
«Я буду находиться в Москве до тех пор, пока не встречусь с Владимиром Путиным, – заявил «НИ» Алексей Дымовский. – Это для меня принципиально. Я уже получил около пяти тысяч сообщений о поддержке на мой мобильный телефон. А что касается уголовного дела против меня, то я уверен, что оно развалится».
Ведущий сотрудник «Левада-Центра» Борис Дубин пессимистически смотрит на дальнейшее развитие событий. «Согласно нашим опросам, три четверти респондентов выступают за реформирование милиции, но сами участвовать в этом не собираются, – говорит социолог. – По их мнению, этим должна заниматься милицейская власть. В то же время сейчас в России нет никаких организаций или партий, которые могли бы подхватить призывы этих обличителей системы. Конечно, в обществе существует какое-то томление, но не более того. Поэтому подобные акции можно назвать самоубийственными. В России нет настоящего общества. Есть только население. Люди не загадывают вперед больше, чем на два-три месяца. Глубокие реформы никому не нужны. За последние годы мы видели уже столько катаклизмов: гибель подлодки «Курск», «Норд-Ост», Беслан... Люди возмущаются, а потом все забывается. Боюсь, что так произойдет и в случае с майором Дымовским и его последователями».