Нет пророка

По настоянию юной дочери поэта памятник Илье Кормильцеву в Москве выполнен в виде двух очень символичных элементов: раскрытая книга и очки. Пожалуй, трудно представить себе более верные предметы, наиболее точно ассоциирующиеся с самобытным философом, невероятным переводчиком, полиглотом и эрудитом, каким был Илья Валерьевич. Кстати, именно он придумал в свое время приставку «помпилиус» – латинское имя моллюска, давшего название одной из прославленных групп русского рока, которая отмечает в этом году свой 25-летний виртуальный юбилей (коллектив окончательно распался, как известно, в 1997-м). А девизом его издательства «Ультракультура», в котором выходили весьма радикальные книги как левого, так и правого толка – от вызывающего опуса «Почему Аллах не любит Америку» до не менее провокационного «Скины: Русь пробуждается» – было воинственное «Книга как оружие». Он действительно верил в то, что сила мысли, равно как и внутренняя свобода, способны изменить многое. А вот к перспективам радужных политических и социальных изменений относился с большим скепсисом, периодически вызывая ненависть и нападки и бородатых патриотов-почвенников, и американоцентричных западников. Он с насмешкой относился и к тем и к другим. Однако когда его не стало, далеко не только поклонники группы «Наутилус Помпилиус» почувствовали, какого масштаба личность, какой потрясающий пример внутренней свободы, широты взглядов и острого, пытливого ума мы потеряли.

Тем более обидно, что второй год подряд концерты памяти Ильи Кормильцева превращаются в весьма сомнительную акцию, в которой досадной прорехой мелькают ну совсем случайные участники, а некоторые из известных персон превращают мероприятие в балаган. В числе последних отличился на этот раз фронтмен распадающейся на глазах «Агаты Кристи» Глеб Самойлов. Еще до начала мероприятия в кулуарах было заметно, что он едва держится на ногах, а речь его с каждой минутой становится все более бессвязной. Но тем не менее выйти на сцену воспеватель опиума и декаданса все же рискнул, глядя в никуда остекленевшими глазами и с трудом передвигаясь. Весьма неоднозначно поприветствовав публику, он вызвался прочесть два своих стиха, которые в итоге оказались мало похожи на поэтические творения, а явились скорее экспрессивным выплеском мрачных и мизантропических фантазий про «проплаченных гопников с битами», которые придут, дескать, на новые баррикады, и проклятиями в адрес некоей «богоизбранной власти». Вспомнил, как на следующий день после смерти Ильи группа «Агата Кристи» играла концерт и как кто-то дерзнул его спросить: «А кто такой Кормильцев?» Рассказ оказался неоконченным: не сумев совладать с эмоциями, Глеб в итоге едва не расплакался, швырнул микрофон на сцену и медленно удалился. Позже мы заметили, как его, уже почти бесчувственного, выводили из клуба верные поклонницы. Почему-то не подумал Глеб Рудольфович, что кто-то из близких Ильи Кормильцева, возможно, испытывал не менее сильные душевные потрясения, однако не стал использовать концерт в память друга как повод для пьяных истерик.

В отличие от Олега Сакмарова, которого связывал с Ильей Кормильцевым довольно продолжительный период творческой биографии, случайной оказалась в контексте вечера фигура молодой певицы Татьяны Зыкиной, она была названа в соорганизаторах. Сказав несколько дежурно-хвалебных фраз в адрес Ильи, она спела несколько своих песен, по которым можно было проследить ее явную симпатию скорее не к «Наутилусу Помпилиусу», а к Земфире. И уж совсем безобразно смотрелся некий «пионерский» девический дуэт из Питера, пропищавший что-то дурными нестройными голосами. Вот зачем было Александру Кушниру (главе агентства, организовавшего вечер), который при каждом удобном случае тащит на сцену своих многочисленных протеже, оскорблять память потрясающего человека этим уродством?

Зато как нельзя более уместным стало сольное выступление патриарха свердловского рока Александра Пантыкина (экс- «Урфин Джюс») и совместный сет родного брата Ильи Кормильцева Евгения и лидера культовой группы «Апрельский марш» Михаила Симакова.