– Динара, что вы подумали в тот момент, когда, имея за плечами четыре легкие победы на «Ролан Гаррос»-2009, вдруг вчистую проиграли сет белорусской сопернице?
– Подумала, что она играет просто здорово, а я ничего не делаю для того, чтобы сбить ее с ритма. Решила: ну ладно, партию отдала, а дальше надо стараться держать свою подачу и атаковать на приеме. Ну и Виктория помогла – начала чаще ошибаться. Своей игрой я, правда, все равно недовольна, но победе очень рада. Ведь я проиграла Азаренко в нашем прошлом матче и мне очень хотелось взять реванш.
– И вы вновь доказали, что умение не сдаваться в сложнейших ситуациях – одно из ваших лучших качеств…
– Ну а что мне было еще делать? Ведь если первая ракетка мира не будет биться в четвертьфинале турнира «Большого шлема», какая же это тогда первая ракетка мира? На самом деле это действительно мне свойственно – бороться до конца.
– Такое впечатление, что, став впервые в жизни первой ракеткой мира, вы получили дополнительный заряд уверенности в собственных силах, хотя многих это звание поначалу выбивает из колеи…
– Мне тоже кажется, что с того момента, как я стала номером один в мире, я играю все лучше и лучше. Психологически мне было труднее находиться на подступах к вершине. Особенно в начале этого года, когда мы с Сереной Уильямс боролись за лидерство в рейтинге. Я постоянно выходила на корт и думала: как бы не проиграть, как бы не проиграть... А с этой мыслью показывать свой лучший теннис очень тяжело. Теперь же, когда долгожданная цель достигнута, у меня как гора с плеч свалилась. Я просто выхожу на корт и играю.
– Под ваш нынешний теннис очень подходит характеристика «эффективный». Ни одного лишнего движения, ни одной лишней эмоции. Но удовольствие-то вы получаете?
– Конечно. От того, что у меня получается подходить к делу, так сказать, профессионально. Я действительно стараюсь фокусировать свое внимание только на игре, не тратить энергию попусту. Вижу мяч – бью по нему, чтобы выиграть очко. Раньше было не так – я постоянно отвлекалась, нервничала. А теперь все – никаких глупых ошибок, никаких подарков соперницам.
– Как вам кажется, вы еще можете прибавить в мастерстве, и если да, то в какой части игры?
– Если честно, то да. Чувствую, что играю хорошо, но могу еще лучше. Особенно если кто-нибудь окажет серьезное сопротивление. На подаче точно могу еще прибавить.
– Иногда кажется, что на корте вы соперниц ненавидите. И эта злость помогает вам громить всех подряд. Так ли это?
– Нет, я никогда не испытываю отрицательных эмоций по отношению к тем, с кем играю. Злиться могу не на соперницу, а только на себя. Когда что-то не получается, когда не могу переломить себя. И ругаю только себя, больше никого. Но уже все реже и реже. У нас с братом излишняя эмоциональность была слабым местом. Но мне удалось справиться с собой, поэтому, думаю, я и достигла такого скачка в результатах.
– Кстати, почему вы с Маратом почти никогда не играете микст?
– Да, действительно, играли только один раз – в Австралии на последнем Кубке Хопмана. Мне кажется, когда я была моложе, ему просто было не в радость играть со мной в паре. Теперь же, когда я поднялась в рейтинге, уже мне не до микста – стараюсь сохранить силы на одиночку. Но в этом году на Открытом чемпионате США, возможно, мы все же сыграем вместе, ведь это последний сезон в карьере Марата, а в Нью-Йорке его чтят как чемпиона. Я попрошу его об этом.
– Брат вам дает советы? И если да, какой был лучшим?
– Много было хороших. Он всегда заостряет мое внимание на том, что надо получать удовольствие от тенниса. Это простые, но очень важные слова. Спортивная жизнь коротка. Еще пять-шесть лет – и надо будет завершать карьеру. Поэтому сейчас надо наслаждаться каждым ее моментом.
– А плохие советы были?
– Как бы вам сказать… Мы с Маратом разные люди. Ему, например, было достаточно тренироваться полтора часа в день. А я всегда проводила на корте часа четыре подряд. Вот он и говорил мне раньше: ну что ты там торчишь, побей по мячу полчасика и хватит с тебя (смеется). Но сейчас он, конечно, меня уважает и больше такого себе не позволяет.
– А что же он тогда вам сейчас говорит?
– Вообще-то когда мы встречаемся, то теннис стараемся не обсуждать. Хотя нет, вот недавно ходили в ресторан, и он мне заявил: за ужин платит тот, кто заработал больше денег за последние две недели (смеется).
– Раньше, когда вы еще не были так известны, как теперь, вы наверняка могли, например, прогуляться по улицам, не будучи узнанной прохожими. Не жалеете сейчас, когда вокруг вас такой ажиотаж, о тех временах?
– Совершенно не жалею, потому что я всегда мечтала, чтобы люди меня узнавали. И уважали за то, что я хорошо делаю свое дело. Сейчас у меня это получается, так зачем скрываться? Меня узнают, это то, чего я хотела.
– А в России вас стали больше узнавать, чем раньше?
– С тех пор, как я стала первой ракеткой мира, в Москве еще не была. Так что пока не могу ничего сказать. Даже не знаю, как там отреагировали на то, что я теперь номер один. Думаю, в моем клубе все за меня рады. В общем, приеду домой – там и посмотрим.
– Нет ли у вас мысли о том, что вообще-то потенциально вы были способны подняться на вершину еще года два-три назад? Не жаль потерянного времени?
– Нет, я думаю, наоборот, хорошо, что я по-настоящему повзрослела и добилась своей цели именно сейчас, когда мне 23 года. Если бы я взлетела наверх в 17 или 18 лет, я бы могла не справиться с таким ранним успехом. А сейчас я чувствую себя подготовленной ко всему, я через многое прошла и многое узнала. И потом, у меня не было задачи стать первой ракеткой мира как можно быстрее. Я просто хотела стать ей. И стала.
– Динара, многие считают, что без победы на турнире «Большого шлема» звание первой ракетки мира – не совсем, если так можно выразиться, настоящее. У вас нет ощущения, что чемпионским титулом на «Ролан Гаррос» вы бы окончательно закрепили за собой статус сильнейшей на планете?
– У меня есть ощущение, что мне не надо слушать, что говорят другие. Надо просто продолжать играть так, как я играю в последние три недели. Делать шаг за шагом. И тогда у меня появится шанс завоевать этот титул. Может быть, получится здесь, кто знает. Надеюсь на это.