Актриса Алла Демидова:

– Так случилось, что мы познакомились с Олегом Янковским на съемках его первой картины «Щит и меч». Съемки проходили в маленьком немецком городке. У него и у меня было мало съемочных дней. Но мы были людьми относительно свободными, дома никакой спешной работы не ожидало. И чтобы не возить туда-обратно, нас поселили на месяц в тамошней гостинице. Так у нас оказалось много свободного времени. Городок был славный, уютный. Мы вместе много гуляли, заходили в кафе, много разговаривали. Он мне рассказывал про Саратов, про свою необыкновенную бабушку, про ее брошки, про ее туфли на каблуках и прямую спину. Про то, как она водила его в школу и учила французскому языку. Я его спрашивала, откуда в нем такая порода. Он мне объяснял, что от бабушки. По-моему, уже тогда он получил какое-то предложение о переезде в Москву. Мы обсуждали перспективы. Он боялся Москвы, боялся уходить из своего саратовского театра, где он много играл и играл замечательные роли: скажем, князя Мышкина. Я размышляла: что же он будет играть в столице? Он совершенно не вписывался в стандарты социального героя, как его тогда себе представляли: слишком породистый, слишком утонченный. Я ему прочила, что впереди его ждут роли врагов и иных отрицательных персонажей. Но уже следующий его фильм «Служили два товарища» опроверг этот прогноз. Вроде та же внешность, та же сдержанность, но появилась какая-то мягкость в игре. Это было особенно заметно рядом с Роланом Быковым: резким, острым. Янковский рядом с ним был по-особому мягок, сдержан, светел. Потом я познакомилась с обоими его братьями: Ростиславом и Николаем. И поразилась: насколько Олег не похож на них. Они оба были явно на амплуа социальных героев советского толка. Оба очень хороши собой, но они были абсолютно другими, другой породы. Он явно был в своей семье тем самым гадким утенком, который незаметно вырос в лебедя.

– Я знаю, что актеры не очень часто ходят в театры друг к другу. Но вы часто бываете в Ленкоме…

– С тех пор, когда Олег перебрался в Москву, я видела его во всех ролях: и в кино, и в театре. За ним было очень интересно наблюдать. Поначалу мне казалось, что он чуть однообразен в своей сдержанности. Но потом он раскрылся как прекрасный характерный актер. Вставит какую-нибудь фиксу в рот или еще что-нибудь придумает. Обожал хулиганить в роли. Мне кажется, что в кино он был интереснее, чем в театре. Хотя в «Ленкоме» играл много, и это никогда не было ниже его собственной высокой планки. У него не было на сцене неудач. Но его особая энергетика особенно воздействовала именно на крупных планах в кино. Если мне (возможно, после нашего Гамлета-Высоцкого) и не хватало чего-то, какой-то силы в Гамлете-Янковском, то в киноработах, скажем в «Полетах во сне и наяву», его воздействие было по-настоящему мощным. Однако мне меньше всего хочется говорить о каких-то своих претензиях к нему (у всех у нас есть недостатки), и всем есть над чем в себе работать. Сейчас хочется разгадать тайну его особости, его выделенности в нашем актерском цеху, в своем поколении. Он стоял особняком. И эта его особость бросалась в глаза. И конечно, она очень привлекала самых разных режиссеров. Грубо говоря, «такие лица не часто встречаются». Как Олег был похож на молодого Арсения Тарковского! Просто невероятное сходство! И то же благородство, та же сдержанность, то же невероятное мужское обаяние. К ним обоим просто тянуло женщин. И при этом такая преданная привязанность к семье, дому. Конечно, для Андрея Тарковского это сходство с отцом было очень важно для выбора актера на роль отца героя в «Зеркале»…

– Мне показалось, что у них после «Зеркала» сложились с Тарковским какие-то особые отношения. Не зря же именно Янковский был приглашен на главную роль в «Ностальгию»…

– Про Тарковского трудно сказать, что у него с кем-то из актеров «сложились отношения». За редчайшими исключениями он не любил звать актеров из одной картины в другую. Ведь в «Ностальгию» вначале был приглашен Солоницын. Потом возникла идея с Кайдановским. А когда и Кайдановскому не разрешили выехать на съемки, то у Андрея возникла кандидатура Янковского. У меня довольно много есть его любимых работ в кино. Очень люблю его роль в фильме, который оказался как бы немного на отшибе внимания, – в «Сладкой женщине». Великолепно, очень точно и по адресу сыгранная роль. Поразительное попадание во время, в типаж.

– Олег Янковский как-то сказал в одном интервью в начале 80-х: «Я чувствую, пришло время моих героев»…

– И его герои, и он сам находились в сложном соотношении со временем: и советским, и перестроечным, и пост-пост-перестроечным. Он везде сохранял верность себе. Я любила за ним наблюдать на разного рода светских мероприятиях: на презентациях, фестивалях. Он очень симпатично держался, как-то опять же в стороне. Мне это было близко не только потому, что я сама предпочитаю обочину. Но была приятна эта всегда застенчивая манера держаться, даже когда он – глава «Кинотавра». Его очень любили. Он совсем не был таким добрым ко всем. Никогда не был нараспашку. Напротив. Замечательно умел держать дистанцию. Но его сдержанность была надежной. Ни разу он не совершил ни одного некрасивого поступка, память о которых живет долго и передается эхом. За Янковским ничего сомнительного никогда не было. Цельный, красивый человек красиво и цельно живущий. Он очень благородно старел. Это редкое качество – стареть красиво. Его непоправимо ранний уход, к сожалению, не дал осуществиться новому и возможному амплуа: благородных стариков. Помните Кторова в «Войне и мире»? Янковский мог бы играть именно такие роли.