Режиссер Марк Захаров:

– Марк Анатольевич, Олег Янковский был первым актером, которого вы пригласили в свой театр…

– Да, это было в 1973 году, когда я получил назначение в «Ленком». Он тогда был малоизвестный человек, работал в Саратове, а потом он сыграл очень много ролей на нашей сцене и стал достоянием не только «Ленкома», но и всего русского репертуарного театра. Мы вместе с Олегом Ивановичем начали работу по созданию нового театра, потому что в 1973 году это был другой театр. И Янковский вложил очень много своих этических, организационных, человеческих способностей в то, чтобы театр обрел тот облик, в котором он существует сейчас. Чтобы создать, может быть, самое главное – ту питательную среду, из которой вырастали Караченцов, Абдулов, Маша Миронова, Александр Лазарев – все поколения. Я не буду каждого называть. Сейчас на молодое, среднее поколение ложатся большие нагрузки. И я очень надеюсь, что мы останемся театром интересным, любимым и нужным Москве. Хотя эта потеря, конечно, невосполнима.

– Вам посчастливилось работать с ним не только в театре…

– Да, он подарил нашему кинематографу фейерверк замечательных работ. Я, конечно, вспоминаю прежде всего, как работал с ним над «Обыкновенным чудом», «Тем самым Мюнхгаузеном», но я понимаю, что значат «Щит и меч», «Служили два товарища», «Полеты во сне и наяву», «Крейцерова соната», фильм «Царь» Лунгина. Янковский, конечно, перешел границы нашего театра, и стал крупной фигурой мирового искусства. Он ездил даже во Францию играть на французском языке. И мы выстраивали свой репертуар, чтобы дать ему такую возможность. Как японцы говорят в таких случаях, человек – национальное достояние. Вот Олег Иванович Янковский был национальным достоянием России. Таким он от нас и уходит. И мы будем помнить его, пока мы живы. И те люди, которые видели его на сцене и в кино, будут помнить этого человека, потому что забыть его невозможно.

– Когда в последний раз вы виделись с ним?

– Две недели назад, когда он еще мог ходить, бывать в театре. А потом наше общение перешло на телефонные провода. Мы разговаривали с ним – он держался очень мужественно и уходил из жизни как победитель, как человек, который не унывает. Немножко обманывал нас своим бодрым голосом. Но это обман во благо. В последний раз он вышел на сцену в спектакле «Женитьба». И счастье, что нам удалось записать его последнюю роль. Это некая вариация Башмачкина – печальная гоголевская тема, пронзительная и немного страшноватая. Он замечательно играл, хотя для него это был последний день, когда он мог полноценно работать. Удивительный был актер. Он нес какую-то радость победы, дерзания и находил всегда целебное начало – в каждом персонаже, кого бы ни играл. Его очень любили в коллективе. Он был истинным строителем «Ленкома».

– Изменятся ли планы театра в связи с этой кончиной?

– Мы ничего не будем отменять. И не будем ломать театр. Мы будем делать все возможное, чтобы театр остался любимым для москвичей. У нас для этого есть ресурсы. Есть молодые артисты, есть мастера. Я очень надеюсь, что имя Янковского останется с нами надолго. Это касается и зрителей, и его товарищей. И будем вспоминать через некоторое время о том счастье, которое нам выпало, – быть современником великого русского артиста. Сегодня его можно так назвать с полным основанием. Мы были современниками великого русского артиста и вместе с ним провели лучшие годы. Может быть, самые лучшие годы в жизни.