Я к вам пишу

В советское время жены любили жаловаться на мужей, которые изменяют или дерутся, в горком партии. Строчили свои супружеские доносы регулярно. Мужей – тех, кто в партии состоял, конечно, а еще лучше, кто должность какую-нибудь занимал, – тут же на ковер вызывали, песочили, грозили. И очень часто срабатывало, на какое-то время в семье воцарялся мир. Во-первых, расстаться с партбилетом означало поставить крест на жизни. Во-вторых, люди боялись начальников, и мало кому в голову приходила простая мысль: а при чем здесь вообще инструктор горкома? Казалось, Коммунистическая партия Советского Союза – это с нами навсегда, это как закат и восход солнца, а поскольку народ и партия едины, то кому, как не инструктору, решать такие интимные споры, как размолвка супругов.

Сегодня, если надо пожаловаться, в «Единую Россию», претендующую на роль нового божества, никто не бежит. И хотелось бы, наверное, функционерам этой организации, чтобы к ним шли, как к ТЕМ инструкторам, но не получается. Все пишут только одному человеку – сразу президенту страны. За последние дни в его адрес было направлено какое-то, кажется, критическое количество посланий. Пишут работники предприятий Северного флота, которым несколько месяцев не платят зарплату. Пишут правозащитники, которые недовольны тем, как идет расследование дела об избиении Льва Пономарева. Пишет политик Борис Немцов – ему не нравится, что власти Сочи чинят препятствия, не дают спокойно вести выборную кампанию. Апофеозом стало письмо работников столичного универмага «Москва», они возмущены долгим спором по поводу прав собственности на магазин. И это только то, что попало на ленты информагентств, можно лишь догадываться, сколько еще писем, телеграмм приходит по адресу «Москва. Кремль…»

Да и догадываться не надо, в конце прошлой недели референт управления президента по обращениям граждан Вячеслав Якушев рассказал, что ежедневно на имя президента поступает от 2,5 до 3 тысяч писем и интернет-обращений. А в прошлом году на имя Дмитрия Медведева пришло целых полмиллиона реальных и около 400 тысяч электронных писем. Эти письма, как сообщается, «содержат не только личные просьбы, но и предложения о борьбе с финансовым кризисом, о совершенствовании деятельности органов власти». Вполне возможно, что кто-то действительно пишет «о совершенствовании», но суть большинства посланий одна – помогите, защитите, накажите обидчиков.

Надо сказать, что и телевидение, самое главное из сегодняшних искусств, оказывает на потенциальных сочинителей писем мощное подталкивающее воздействие. Несть числа сюжетам, где рассказывается о том, что там-то и там-то что-то закрыли (конечно, что-то социально важное). Но вмешался главный человек страны, и сказка стала былью.

Такое возможно только у нас. Феноменальная по масштабам река писем, адресованных одному человеку, – это исключительно наше, родное. Ну трудно представить, что продавцы какого-нибудь обувного магазина Нью-Йорка или Лондона начнут излагать свои корпоративные проблемы Бараку Обаме или Гордону Брауну. Это просто невозможно. Там, если что случается, идут в суд, здесь – сразу в Кремль. Срабатывает наша неизбывная вера в то, что Он рассудит и поможет, так было и 50, и 100, и 800 лет назад. А уж сегодня, после того как выстроилась новая политическая система, в которой никто ни за что не отвечает, и когда все – от просителей до исполнителей – смотрят в одном направлении – наверх, глупо ожидать, что будет иначе.

Небольшой перерыв во всеобщей святой вере в могущество начальника все-таки был. Но он оказался слишком коротким, и теперь время, когда мы получили (и упустили) шанс научиться полагаться только на себя и ни на кого другого, с ненавистью называют «лихие девяностые». Мы вернулись к понятной нам привычной системе координат и почти не ропщем на то, что какой-нибудь ДЕЗ не хочет крышу чинить. Мы с ДЕЗом не разбираемся, сразу за письмо садимся и выводим дрожащей рукой: «Москва, Кремль…»

Автор – заместитель главного редактора «НИ»