– Волнуетесь перед гастролями в России?
– Радуюсь! Я обожаю Москву. Когда я приезжаю с концертами, то обнаруживаю неизменно приветливых и очень отзывчивых людей. В особенности это заметно на концертах: русские любят музыку и умеют ее слушать и получать от нее удовольствие. И я счастлива от того, что делаю счастливыми их. Такое единение!
– Музыканты часто говорят, что музыка – это как эсперанто, главный международный язык.
– Абсолютная правда, очень удачное сравнение, потому что голос скрипки поймет любой. Музыка – мой главный язык, на котором я могу рассказать обо всем. Я не знаю русского, но на концерте мне это и не нужно: мы и так общаемся замечательно, понимаете? Язык музыки – это язык эмоций, который понимает даже ребенок.
– А о чем расскажете нам в Москве?
– О, как получится! Смотря какое будет у меня настроение. Знаете, голос инструмента сильно от этого зависит – может, я вообще буду играть на гитаре, а не на скрипке! (Смеется.) Поэзия музыки – тонкая вещь, у каждого инструмента есть свое настроение. Наверное, это складывается не только из его характеристик, но и из каких-то то энергий…
– Вы рассуждаете как серьезный теоретик. А вы, как и раньше, считаете себя популяризатором классической музыки, который несет классику в массы?
– Это было актуально во времена моего первого альбома. Много лет прошло уже, я сильно изменилась с тех пор. Все-таки тогда я была подростком – талантливым, может быть, но все же довольно юным человеком. Сейчас люди стали совсем по-другому относиться и ко мне, и к музыке, которую я играю. И мне интересно развиваться и пробовать себя в разных стилях – что, собственно, и прослеживается в альбомах, выпущенных за эти годы.
– Вы были совсем девочкой, когда начали профессионально заниматься музыкой. Скучали по куклам?
– Скорее по друзьям. В куклы я уже не играла, но сознание того, что мне приходится сутки напролет заниматься вместо того, чтобы общаться с друзьями, – это довольно тяжело для подростка. Но я быстро привыкла к этой ежедневной, хоть и довольно тяжелой работе. Сейчас уже, конечно, я не мыслю своей жизни без музыки, и только с ней считаю себя счастливой.
– Вы сделали электроскрипку популярной. В чем, на ваш взгляд, различия между ней и классическим инструментом?
– Электрическая скрипка более, скажем так, комфортна, но классическая звучит естественнее, убедительнее. Я люблю электрический звук инструмента, но не играю на ней все время.
– А правда, что у вашей акустической скрипки есть имя?
– Да. Когда я была маленькой, я назвала инструмент Гизмо, но сейчас я это имя не использую – оно осталось в детстве.
– Тем не менее инструмент для вас – живой. Гизмо – «он» или «она»?
– Конечно, «он»! У мужчин-музыкантов все инструменты обычно девочки, а у женщин – видимо, мальчики. Вот и у меня скрипка – мальчик! Конечно, инструмент живой, но надо учесть, что именно музыкант помогает ему дышать.
– А какую музыку вы любите слушать? Не играть, а именно слушать?
– Фортепиано. Шопена. Баха. Только в очень хорошем исполнении. Фортепианная музыка на меня действует очень расслабляюще. Это не значит, что я не люблю струнные – поймите правильно, просто струнные для меня несут в себе больше энергетики.
– Одно время вам очень доставалось от музыкальных критиков…
– У них есть право на свое мнение. Наверняка среди них есть очень умные люди, но некоторые пытаются просто казаться умными. А уж когда Интернет стал доступен всем, количество профессионалов вообще резко понизилось. Честно говоря, я не очень обращаю внимание на их высказывания: у меня есть самый строгий критик – я сама. Поверьте, я пощады себе не даю и ориентируюсь на свое собственное «хорошо» и «плохо».
– Вы никогда не говорите о своей личной жизни…
– Да просто ничего интересного! Я уже десять лет счастлива со своим бой-френдом.
– Как вам удается так фантастически выглядеть?
– Вообще-то я не считаю, что так уж фантастически выгляжу. Мне тридцать лет!.. Наверное, людям кажется, что я раскрасавица, потому что я очень счастливый человек. Именно из-за счастья светится кожа, и глаза остаются молодыми. А счастье – это любимое дело и любимые люди рядом.