Сомневаюсь, что «Русский марш», о проведении которого сейчас хлопочут национал-патриоты, станет заметным событием. Для успеха каких-либо уличных акций сегодняшняя Россия мало оборудована. Прошедший в минувшую субботу «День народного гнева» (так называлась протестная акция левой оппозиции) обнаружил вполне убогие ресурсы улицы. В Москве и Санкт-Петербурге «гнева» исполнились примерно по 200 активистов. В Липецке – 20. А в Нижнем Новгороде на подготовленную для митинга площадь вообще никто не вышел.
Российские граждане ныне к протестам не склонны. Демонстрировать недовольство жизнью у них нет чувствительных оснований. По данным социологов, лишь 8 процентов опрошенных ощущают на себе последствия мирового финансового кризиса. Большинство же признались, что этот кризис их не затронул. Выходить на митинги, вставать в пикеты фактически некому. При этом – вот парадокс – большинство россиян не отмечают каких-либо материальных улучшений в собственной жизни. Согласно последним опросам «Левада-Центра», лишь 3 процента респондентов заявили, что жизнь у них «значительно улучшилась», и еще 27 процентов порадовались тому, что она «несколько улучшилась». Массовых акций протеста против падения уровня жизни ожидают лишь 18 процентов опрошенных, а митингов и демонстраций под политическими лозунгами ждут 13 процентов.
В общем, что говорить, российские граждане своей жизнью в целом довольны. Большинство из них (55 процентов) считают, что «страна развивается в правильном направлении, наводится должный порядок, демократическим завоеваниям ничего не грозит». Ровно столько же респондентов полагают, что «страна нуждается в стабильности, реформах эволюционного характера». Число сторонников «быстрых, кардинальных реформ в экономической и политической сферах» сократилось с 39 до 29 процентов. Таковы результаты опроса, проведенного экспертами ВЦИОМ. Схожие настроения зафиксировали и социологи «Левада-Центра». По их данным, население, в частности, приветствует централизацию власти. Построение «вертикали» положительно оценивают 42% опрошенных – на 4 процента больше, чем три года назад.
Социологи, правда, делают оговорку: в первый год после президентских выборов, получив от нового правителя порцию государственного внимания к своим проблемам и обещания новых социальных благ, народ проникается ощущением, что жизнь налаживается, но потом уровень оптимизма опускается до повседневной «нормы». Наверное, это так. Да ведь и «норма» – с былой не сравнить. По данным Центра изучения социокультурных изменений Института философии РАН, в середине 1990-х годов пессимистов было в три раза больше, чем ныне. Более половины российских граждан сегодня уверены, что переживают лучшие времена. И хотя 33 процента опрошенных источником благополучия называют высокие мировые цены на нефть, общая удовлетворенность жизнью этим вовсе не омрачается. Да и с чего бы? Доходы населения выросли. Объем среднего класса за последнее десятилетие увеличился с 9,4 до 22 процентов.
Все это правда. Смущает только относительность нынешнего благополучия, его привязка к первым послесоветским годам. Да, в сравнении с началом 1990-х новейшие времена выглядят праздником жизни. Но что такое, к примеру, российский средний класс? К нему у нас причисляют тех, чья зарплата выше средней. Средняя зарплата сейчас – 11 с половиной тысяч рублей. Значит, человек, зарабатывающий 12 тысяч в месяц – представитель среднего класса? Смешно. Я имею в виду даже не количественные характеристики – достойный размер заработка, приличный метраж жилья, наличие одного-двух автомобилей на семью и т.п. Я говорю о главном: представители среднего класса – это люди, самостоятельно решающие свои бытовые и социальные проблемы и тем самым снимающие нагрузку с государства. Много сегодня в России таких людей? Да не очень. Меньше общеевропейского стандарта величиной в две трети населения.
Что правда, то правда: доходы растут. Но растет и пропасть между доходами. Разрыв между 10 процентами самых бедных и 10 процентами самых обеспеченных – пятнадцатикратный. Для нормального общественного самочувствия столь высокий разрыв представляет угрозу. Он ведет к накоплению «социального динамита». Хотя природа возникновения полюсов бедности и богатства в современной России имеет экономическое объяснение: мы поднялись со дна. В стране появляются деньги, каких прежде не было, возникают новые материальные возможности. Так что оптимизм, пробудившийся в обществе и зафиксированный социологами, питается не духом святым.
Но как минимум один повод для проявлений широкого недовольства у нас имеется: постоянно растущие тарифы ЖКХ. Казалось бы, удорожание коммунальных услуг задевает всех. Ан-нет, российские граждане в многотысячные шеренги не выстраиваются, поход против власти не трубят. Дело тут еще в том, что способностью к протестной самоорганизации, испокон свойственной, скажем, французскому обществу, наше не обладает. Право на митинги, забастовки, прочие изъявления гражданского недовольства, оно для французов – реальный инструмент общественного давления на власть, государство. А для российского большинства это скорее гарантированная Конституцией возможность, воспользоваться которой и прежде-то было немного охотников. Сегодня их мало, как никогда.
Автор – публицист, политический обозреватель